На конференции высокого уровня в столице Вьетнама Ханое 71 государство подписало Конвенцию ООН против киберпреступности, принятую большинством голосов на Генеральной Ассамблее организации в Нью-Йорке в декабре 2024 года.
Инициировала конвенцию и разработала проект документа Российская Федерация в 2019 году. Президент Владимир Путин в приветствии, оглашенном на церемонии в Ханое генпрокурором РФ Александром Гуцаном, назвал подписание конвенции историческим событием. По словам Путина, она призвана противостоять одной из глобальных угроз современности — противоправным действиям в цифровой сфере. Преступления в ней зачастую тесно связаны с терроризмом и пропагандой экстремизма, незаконным оборотом наркотиков и оружия, торговлей людьми и конфиденциальной информацией, представляя серьезную угрозу как для граждан, так и для государств, предупредил российский лидер. Он призвал присоединиться к конвенции все входящие в ООН государства.
От имени Казахстана документ в Ханое подписал Бауыржан Аленов, глава казахстанской делегации, заместитель министра внутренних дел республики. МВД РК принимало активное участие в согласовании и продвижении проекта конвенции. Присоединение к ней позволяет Казахстану оперативно обмениваться электронными доказательствами с другими странами, эффективнее взаимодействовать при расследовании трансграничных киберпреступлений и надежнее защищать граждан от интернет-мошенничества, совершаемого во многих случаях из-за пределов республики.
«Необходимо понимать, что угроза киберпреступности лишь растет, — отмечал за две недели до церемонии в Ханое в интервью агентству Kazinform Юрген Шток, генеральный секретарь Интерпола в 2014 — 2024 годах. — Количество таких преступлений стремительно увеличивается во всем мире, и единственный эффективный способ борьбы с этим беспрецедентным по масштабам видом преступности — создание крепких партнерских связей. Казахстан добился значительного прогресса в этой сфере. Я помню множество важных встреч, которые ваша страна организовала, что помогло создать альянсы между правоохранительными органами региона и за его пределами. Чем сильнее и взаимосвязаннее наши международные сети реагирования, тем устойчивее становится мировое сообщество в борьбе с постоянно эволюционирующими угрозами».
Поскольку расследование виртуальных деяний зависит от электронных доказательств, положения конвенции позволяют государствам адаптировать традиционные методы расследования к киберпреступлениям. Международное сотрудничество в этой сфере включает взаимодействие правоохранительных органов разных государств, экстрадицию обвиняемых и передачу осужденных лиц, а также уголовного судопроизводства странам, где совершены преступления или наступают их последствия. Установлены также международные процедуры сохранения и получения электронных данных. Это позволяет партнерам запрашивать друг у друга сохранение электронных доказательств, доступ к данным и перехват трафика или контента.
«Главная ценность конвенции заключается в том, что она строится на принципе суверенного равенства государств и уважения национальных правовых систем, — цитирует «Российская газета» члена комитета Госдумы РФ по информационной политике, информационным технологиям и связи Антона Немкина. — Безусловно, появление такого глобального договора вызвало дискуссии. Некоторые западные организации и IT-компании опасаются, что положения принятого документа могут быть использованы для усиления контроля над информационным пространством. Однако в конвенции предусмотрены четкие гарантии соблюдения прав человека и механизм отказа от сотрудничества, если запрос противоречит национальному законодательству или международным обязательствам».
В нынешнем виде конвенция — рамочный документ. Его применение требует доброй воли подписавших конвенцию государств и приведения национальных законодательств в соответствие с положениями соглашения. «Любой конвенциональный документ демонстрирует движение в определенном направлении, — объясняет консультант по информационной безопасности компании Positive Technologies Алексей Лукацкий. — В данном случае демонстрируется стремление государств усилить борьбу с растущей угрозой киберпреступности, все больше влияющей на цифровизацию. Однако подписание — только начало, за которым должна следовать ратификация документа в подписавших конвенцию государствах, после чего начнется ее реальная реализация». При этом даже частичная стандартизация нормативно-правовых положений различных государств упрощает сбор и обмен информацией о преступлениях и создает механизмы для трансграничного взаимодействия.
«Позитивным шагом выглядит создание сети национальных контактных центров, которые в круглосуточном режиме будут поддерживать связь между собой для пресечения, оперативного расследования киберпреступлений и смогут обмениваться электронными доказательствами, — отмечает вице-президент по связям с госорганами «Лаборатории Касперского» Юлия Шлычкова. — Обращают на себя внимание и статьи конвенции, касающиеся оперативного обеспечения сохранности и изъятия электронных доказательств, что исключительно важно в условиях изменчивости цифровых данных».
Среди государств, подписавших документ в Ханое, помимо России и Казахстана — Азербайджан, Беларусь, Бельгия, Бразилия, Великобритания, Венесуэла, Вьетнам, Греция, Египет, Иран, Ирландия, Испания, Китай, КНДР, Куба, Малайзия, Нигерия, Польша, Португалия, Словакия, Турция, Узбекистан, Чехия, Швеция, ЮАР и другие страны. Конвенция открыта для подписания в столице Вьетнама до конца текущего года, а до 31 декабря 2026-го — в учреждениях ООН в Нью-Йорке. Против документа на Генассамблее ООН в декабре 2024 года высказалось около 60 государств, в том числе США, Канада, Украина и ряд стран Евросоюза.
Справка «НП»
Конвенция ООН против киберпреступности состоит из девяти глав и 68 статей и криминализует:
незаконный доступ к информационным системам;
незаконный перехват непубличной передачи электронных данных;
вмешательство в работу электронных информационных систем (повреждение, удаление, блокировка и пр.);
неправомерное использование устройств, способствующих совершению преступлений;
подделку документов, связанных с информационными системами;
кражу и мошенничество с использованием информационных технологий;
правонарушения, связанные с сексуальным насилием над детьми и их сексуальной эксплуатацией в интернете;
распространение интимных изображений без согласия изображаемых лиц;
отмывание преступных доходов с использованием электронных информационных систем.