Прежде чем погрузиться наконец в пучины знаменитого карнавала и навсегда (?!) покинуть Рио-де-Жанейро, недурно было бы совершить небольшой экскурс в историю этого любопытного города, долгое время бывшего столицей Бразилии. Действительно, а при чем тут Рио — «река», и по какому такому случаю это еще и «река Января» — Жанейро? Ответы на те онтологические загадки, которые зачастую проскальзывали мимо в предыдущих фрагментах этого очерка, открывают перед любопытными бездну интересного и познавательного. Потому отвлечемся от суетного и обратимся к истокам.
Глобус без Америки
За последние годы этот фундаментальный вопрос географии в мире все более сменяется риторическим воскликом. А на кой ее вообще было открывать?! Кто просил?
Современные североамериканцы сильно преуспели в том, чтобы восстановить против себя и своей заокеанской вотчины как обитателей Старого света, так и соседей по континенту, живущих к югу от границ США. Думаю, стрясись бы сейчас Колумбу выдумать свои «поиски Индии» (в Западном полушарии!) власти Испании не то что денег не дали бы — вообще запретили бы ему делать это под угрозой смертной казни. От греха!
А случись по этому поводу глобальный референдум старосветцев (паче чаяний сетевых интеллектуалов по канонам классической географии к Старому Свету относится не только Европа, но еще и Азия с Африкой), то подавляющее большинство имеющих право голоса проголосовало бы вообще против открытия Америки. Ну или, по крайней мере, за ее закрытие. Жизнь без Америки, согласитесь, была бы не в пример спокойной и предсказуемой.
И недавние погромы памятников Колумбу и прочим первооткрывателям в странах Латинской Америки свидетельствуют о том, что и сами южноамериканцы в массе присоединились бы к этому решению.
В связи с чем вспоминается другой памятник, который стоит в центре старинного немецкого Нюрнберга — изобретателю глобуса Мартину Бегаиму. Так вот, на этом глобусе нет места Америке. Не потому, что изобретатель был ярым антиамериканистом и испытывал к заокеанской земле те же негативные чувства, какое испытывают в массе современные немцы, а потому, что Колумб к моменту создания глобуса в 1492 году только еще отправился за океан на поиски своей «Индии».
Колумб Америку открыл?
Но не будем скатываться к риторике, ибо и без современной политической полемики вокруг «открытия Америки» переломано столько копий и стульев, что в пору открыть небольшой медеплавильный заводик. Сырьем и топливом он будет обеспечен на годы и десятилетия.
Действительно, в XX веке Колумба так сильно потеснили с пьедестала, что ныне его и не видно. Висит бедолага, судорожно цепляясь окостенелыми пальцами за переполненный пьедестал, пытаясь удержаться где-то сзади. А наверху гордо стоят рядом с суровым викингом Эриком Рыжим и смуглые египтяне Нового Царства с макетами папирусной лодки проекта Тура Хейердала, и лукавые китайцы из страны Фусан, пересекшие океан вослед за буддийским миссионером Хуэйшанем еще во времена императора У-ди.
А поверх всех? Он, Великолепный Чукча! Ведь именно через далекую Чукотку, это признано всеми, проникли на безлюдный американский континент самые первые и самые коренные его жители.
Однако попробуем остаться на позициях классической географии. Кто же все-таки ее, проклятущую, открыл? После «чукчей», разумеется.
Каждый двоечник скажет без запинки — Америку открыли испанцы. И каждый отличник поддержит — при участии португальцев. Но все это не совсем так. Потому что Христофор Колумб, автор судьбоносного открытия, родился в 1446 году в Генуе, а университет оканчивал в Пизе.
Но, Бог с ним, с Колумбом, он даже после четырех путешествий к новооткрытым землям продолжал считать и свято верить, что всего лишь достиг Индии, используя округлость Земли и дерзко скользя по шарику к вожделенному Востоку, двигаясь на Запад. А кем был тот человек, имя которого носит на всех картах Новый Свет? Веспуччи Америго. Родился в 1454 году… во Флоренции. И учился там же. Как известно, и Флоренция и Генуя — города, расположенные в Италии, а не в Испании или Португалии.
Значит, Америку открыли итальянцы?
И это, опять же, откуда смотреть. Ведь политическая карта Европы пять веков назад была вовсе не такой, как ныне. Да и деньги на экспедицию были получены Колумбом вовсе не от венецианских дожей или флорентийских банкиров и не из папской казны, а от Изабеллы Кастильской и Фердинанда Арагонского.
Сложно все как-то, неоднозначно. А отчего-то у меня, пишущего эти строки, навязчиво крутится в памяти лукавая студенческая песенка времен моей бесшабашной юности:
Колумб Америку открыл —
Страну для нас совсем чужую.
Дурак! Он лучше бы открыл
На нашей улице пивную!
Ну и т. д.
(По рюмочке, по маленькой налей, налей, налей,
По рюмочке, по маленькой, чем поят лошадей!)
И т.п.
По Январской речке плыли две овечки
Если бы все открытия в Новом Свете ограничилось одним Колумбом, то мы бы сегодня имели лишь несколько островов, окружающих Кубу, да берега государства, названного неизвестно кем и неизвестно за что Гондурасом. Но за Колумбом и параллельно ему на поиски новых земель за океаном тут же ринулось великое множество других алчущих богатства испано-португальских экспедиций.
Одна из них, а именно экспедиция португальца Педру Алвареша Кабралы, в апреле 1500 года и открыла Бразилию. Сам первооткрыватель, как и Колумб, полагал, правда, что достиг лишь желанной Индии, вернее, каких-то островов у ее берегов, и, опять же, не предполагал, что находится на побережье огромного континента, уходящего на тысячи миль к Западу. Тогда же появилось впервые и нынешнее название страны — в местных лесах португальцы нашли множество деревьев пау-бразил, известных им по Юго-Восточной Азии качествами красящего красного сока и крепкой древесины.
Тогда же другой португальской экспедицией под руководством Куэлью и Веспуччи (того самого, Америго), следовавшей вдоль берега Бразилии, было обнаружено устье огромной реки. Посмотревши по обыкновению в святцы (так католические первопроходцы делали, чтобы лишний раз не ломать голову, придумывая названия), португальцы увидели, что на дворе день Святого Януария. Так на карте и появилось впервые название Река Януария (Января) — Рио-де-Жанейро. Хотя, по другой версии, свое имя Рио получил не от святого, а от времени открытия — 1 января 1502 года. Что, собственно, имеет принципиальный смысл, если только смотреть на все нашими глазами из нашего времени.
То, что никакая это не река, а всего лишь глубоко врезанная в материк бухта Гуанабара, поняли лишь французские пираты, обосновавшиеся тут спустя еще полвека. И именно их разбойное поселение на берегах Гуанабары можно считать прапрадедушкой (или бабушкой?) современного Рио-де-Жанейро. Французам, правда, особо развернуться тут не дали — португальский десант вскорости вышиб проходимцев с захваченного берега. Но вот что-то французское, легкомысленно эстетское в этом великолепном городе все же сохранилось, не выветрившись до сих пор.
Покинутый рай
Как выглядела земля, открытая португальцами в устье Январской речки? Хотелось бы ответить на этот вопрос цитатой, почерпнутой из самой сочной и бесстыдной, и упоительно патриотичной книжицы Руи Кастро («Рио-де-Жанейро, С-Пб., 2005): «Если бы Веспуччи вернулся в этот город сегодня, пятьсот лет спустя, что бы он подумал? В 1502-м он смотрел в сторону Сахарной головы, и бухта Гуанабара раскинулась перед ним живым воплощением представления древних о рае: ослепительный пейзаж, буйство растительности, холмы и горные хребты, пляжи, бухты, острова, песчаные дюны и отмели, мангровые деревья, болота, лагуны и леса, и все это под бескрайним синим небом. Этот край, великолепное творение природы, населяли счастливые, опаленные солнцем и не знавшие запретов морали жители, которые дни напролет пели и танцевали в ярких лучах солнца, все как один голые, радостно предавались любви в лесах и на песке, спали под луной в гамаках или романтичных соломенных хижинах, окруженные изобилием фруктов, птицы и рыбы, только протяни руку, всю жизнь ничего не нужно сажать, достаточно срывать и собирать. Идиллия их жизни казалась сущим раем, и уже не оставалось места для распространенного тогда среди иезуитов мнения, что у дикарей «нет души».
...Все это подтвердили французские пираты из Нормандии и Бретани. Они начали появляться в Гуанабаре в 1504-м, два года спустя после прибытия Веспуччи, который вернулся и поведал об увиденном. Они рассказали, что не успели корабли войти в залив, как их окружили тупинамба на каноэ и приветствовали как очень важных персон. Аборигены поднимались на палубу, гладили прибывших, предлагали фрукты и подарки и даже своих женщин. Кто стал бы просить большего? Ухоженные, длинноволосые, пышногрудые, с упругими бедрами и крепкими задницами, уже обнаженные, они просто вешались приезжим на шею. Неудивительно, что часть моряков так и не вернулась во Францию. Они предпочли остаться здесь, в тени Сахарной головы, набрав себе столько жен, сколько были в силах удовлетворить, в изобилии зачиная детей, почитаемые за мудрецов местными жителями. Некоторые французы даже последовали примеру дикарей и завели привычку мыться ежедневно».
Вольная жизнь индейцев тупинамба, перерассказанная очевидцами, как поговаривают, даже в чем-то вдохновила философов-утопистов! Увы, от самих от них остались в Рио-де-Жанейро только воспоминания. Хотя, если попристальнее вглядеться в безудержное веселье карнавальных оргий, закрадывается мысль о некоей преемственности.
Рио-де-Жанейро и Алма-Ата — родственники по судьбе
Рио стал первой столицей независимой Бразилии в 1822 году. В начале это была Бразильская империя, а с 1889 года — СШБ (Соединенные Штаты Бразилии). Но в 1960 году Рио-де-Жанейро превратился из столицы страны в обычный провинциальный центр, уступив статус специально построенному для того городу Бразилиа.
Я, честно говоря, видел нынешнюю столицу Бразилии только «мимолетом». Как-то однажды мы делали посадку в здешнем аэропорту. Даже с воздуха она так сильно проигрывает старой столице, что не возникает ни малейшего желания посетить сей центр специально. А уж тем более переселиться сюда, в центр страны, из благоухающего своими пейзажами и пороками прибрежного Рио.
Все тут серо, плоско и унифицировано. Все так и веет пустотой и скукой. Наверное, таким и положено быть городу чиновников и клерков. «Мимолетный взгляд» лишь усилил мои ощущения, закравшиеся еще при штудировании источников в ходе подготовки к поездке в Бразилию.
Когда есть такие города, как Рио-де-Жанейро, в таких городах, как Бразилиа, делать нечего! Если, конечно, вы не столичный чиновник, подневольный по своей сути. Чиновники не выбирают (по крайней мере, так заповедано их статусом).
Символ Бразилиа — глухие двери кабинетов, а символ Рио-де-Жанейро — вечный карнавал. Что выбираем?
(Окончание. Начало в предыдущих номерах.)
Андрей Михайлов — землеописатель, автор дилогии «К западу от Востока. К востоку от Запада» и географического романа «Казахстан». Фото автора