Как мы с вами постановили в прошлый раз, побывать в самом чреве индейских земель и не увидеть, как и чем живут исконные обитатели, вряд ли простительно. Потому-то мне непременно хотелось посетить типовую резервацию, чтобы своими глазами увидеть, как там страдают бедные краснокожие. Я посетил.
(Окончание. Начало в номерах 58, 59, 60.)
Индейцы: долгий путь к вымиранию
Человечество, как думает большинство нормальных ученых, появилось в Африке. Произошло от обезьяны. А уж затем начало расселяться по Земле, очень медленно оккупируя всю планету. Сначала освоило Евразию, а после через континентальный мост, существовавший в эпоху «малой воды» Великого оледенения, перебралось через Чукотку на Аляску и заселило Америку. Так что, если объективно, то первыми за океаном оказались азиаты, а уже потом континент «открыли» европейцы и понавезли туда негров-рабов.
Но к этому я вернусь позже. А пока — про аборигенов.
Проблема непростых взаимоотношений пришлых с местными в Америке разрешилась наиболее кардинально и незамысловато. Еще несколько поколений назад предки тех самых «поучителей человечества», которые ныне монополизировали демократию и долбят планету своими крылатыми наставлениями, серьезно считали, что «хороший индеец — мертвый индеец». Это на территории США.
А как было в португалоязычной Бразилии? Похлеще. До знакомства с европейской цивилизацией их здесь проживало 3 миллиона (аборигенов-индейцев), а ныне не наберется и 200 тысяч...
В резервации: хижины, перьяи трусы “Адидас”
Поселок индейцев из племени тупи, до которого мы несколько часов плыли вверх по Риу-Негру, оказался менее всего похожим на концлагерь. Если уж сравнивать с лагерем, то с пионерским. Хотя и это немного не то. Люди здесь предоставлены в основном самим себе. Живут так, как считают нужным, не напрягаясь, не ломая голову над тем, что будет с ними завтра. Потому что завтра будет то же, что и сегодня. Если тебя не трогают, то в Амазонии, у реки, можно жить долго и счастливо.
А еще и правительство иногда подкидывает небольшие гранты «на развитие». Государство чувствует свою вину и ответственность перед недоистребленными аборигенами. Временами появляются и туристы, все более обживающие Амазонию. И тогда можно повеселиться не только на радость другим, но и на пользу себе.
Во всех книгах и фильмах главной чертой нормального индейца всегда считалась невозмутимость. В истинности этого мы убедились, еще чалясь к берегу у деревни. Процедура оказалась не такой простой — капитан гайолы не знал местного дна, и посудина все время натыкалась на невидимые мели. Но наши затянувшиеся страдания не вызывали никакого отклика у людей на берегу. Семейство, сидящее под деревом, почти не глядело в нашу сторону, умильно улюлюкая со своим годовалым ребенком. А немного далее с десяток краснокожих пацанов гоняли в футбол, вообще никак не реагируя на тщетность усилий нашего взмыленного шкипера. И так продолжалось минут 15-20. Мы тыкались, семейство агукало, пацаны гоняли.
Когда же, наконец, капитан нашел-таки нужное место и по доске, переброшенной с борта на берег, мы перебрались «на материк», откуда-то возник морщинистый и торжественный старик в трусах и перьях. Перья были на голове, на трусах «Адидас» и на всем остальном теле. Оказалось, местный вождь вышел поприветствовать своих дорогих гостей и поздравить их с благополучным прибытием.
Деревня индейцев с реки почти не видна, да и расстояние между хижинами таково, что от одной до другой нужно идти темным лесом. Этим лесом мы и пошли за вождем. Оказалось, что основное население деревни терпеливо дожидалось нас в большом строении из дерева — этаком аналоге сельского клуба. Где и состоялись анонсированные песни и пляски «диких индейцев».
Традиционные танцы под горящую резину
Темное помещение «клуба» освещалось только светом, проникавшим через дверь, да «лампадой» в центре — горящим куском автомобильной покрышки, не столь озарявшим пространство, сколь распространявшим в воздух смрад и копоть. Танцы составляли в основном шествия и хороводы под аккомпанемент тростниковых флейт, больших кожаных труб и различных барабанов. Иногда все это сопровождалось еще и бодрой песней.
В самодеятельности участвовали как мужчины, так и женщины независимо от возраста. Совсем мальчики отплясывали с совершенными бабушками-«бальзаковками». Я некстати вспомнил, что читал у кого-то из классиков, что традиционные танцы у индейцев всегда исполняются порознь: мальчики — отдельно, девочки — отдельно. На мужчинах были такие же, как у вождя, китайские трусы. Женщины же были одеты более живописно — в короткие юбки из травы и бюстгальтеры из половинок местного ореха (в основном его используют здесь в качестве посуды). Украшения состояли из цветных перьев и узоров, нанесенных прямо на тело.
В общем, представление было живописным, музыкальным, экзотическим и... ненастоящим. Когда же оно закончилось и прокопченные гости, щурясь и откашливаясь, выбрались из «клуба» на воздух, оказалось, что тут уже развернули небольшой базарчик. На нем можно было купить небольшое духовое ружье, амулет из зубов каймана, свирель и примитивную, но оригинальную перьевую бижутерию.
Большой театр в центре Амазонии
Амазония долго оставалась практически неосвоенной оттого, что никто толком не знал, что с ней делать. Золота здесь не нашли. Рабы из местных индейцев получались никудышные (да и замучаешься бегать за ними по лесам). Житие тут пришлыми обоснованно почиталось не очень комфортным.
Научно-техническая революция начала XX века изменила статус Амазонии за несколько лет. Цивилизованное человечество пересело с телег на автомобили, и для мягкости хода ему в большом количестве потребовалась резина. Резину в те годы умели получать только из сока гевеи — каучукового дерева.
Свойства латекса местные аборигены познали задолго до появления европейцев. В отчете одной экспедиции я наткнулся на любопытный пример использования резины индейцами. У них был такой интересный обычай — перед тем как гостя приглашали к столу, ему предлагалась большая резиновая клизма. Сама трапеза начиналась только после приятной процедуры — освобождения кишечника.
«Каучуковый бум», явился «золотой лихорадкой» Амазонии. В дебри зеленого ада потекли искатели счастья, большие деньги и легкомысленные женщины. Столицей бразильской резиновой империи стал Манаус — основанный еще в 1669 году вблизи слияния Риу-Негру с Амазонкой городок.
Следы былого величия видны здесь до сих пор. Особенно привлекает взоры красивое здание с золоченым куполом. Когда я видел этот купол с реки, мне казалось, что это какой-то огромный храм. Храм на самом деле оказался храмом. Храмом искусства.
О знаменитом некогда театре «Амазонас» сто лет назад писали как об очередном восьмом чуде света. Многие верят в легенду, что это роскошное здание некогда находилось где-то во Франции. И местные «гуттаперчевые бароны» купили его «на корню», разобрали и перевезли сюда, в дебри Амазонки.
На самом деле он был построен в 1896 году специально для Манауса одним итальянским архитектором. Роскошь внутри превосходит ожидания после наружного осмотра. Купив билет, в «Амазонас» можно зайти в любое время, как в музей.
В зале, на сцене, идет репетиция оркестра. Большого. Симфонического. Проигрывают Бетховена, а потом — еще что-то незнакомое. Хороший уровень. Хорошая акустика. Хорошие кресла. Прохладно. В общем, выходить отсюда на жару совсем не хочется.
— В этом оркестре, — шепчет гид, — играют и русские музыканты. А вот это уже неудивительно.
Манаус — город у океана?
Еще одно знаменательное место в столице Амазонии — набережная, к которой с одной стороны примыкает городской рынок, а с другой — порт. Это самый большой речной порт Бразилии. Сотни яркоокрашенных многопалубных суденышек ежеминутно отваливают от причалов, отправляясь в самые отдаленные закоулки этой необузданно-необозримой речной страны. Здесь, пожалуй, это единственный общедоступный транспорт, не имеющий альтернатив. Самолет дорог, автомобиль... Ну, далеко здесь на нем не уедешь.
Но не эти многоликие речные скорлупки привлекают внимание в порту. А огромный белоснежный круизный лайнер высотой в 10 этажей, стоящий немного поодаль. Непосвященному явление этого океанского монстра в 1700 километрах от океана может показаться миражом. Но не забываем — мы не на каком-нибудь Рейне или Дунае.
Это Амазонка. Река с океанским характером и соответствующим фарватером. Потому программы многих круизов по Атлантике используют ее как чудовищный залив, по которому океанские лайнеры могут без труда заходить в центр материка. Но не только пассажирские теплоходы пользуются этим. Вон, в отдалении, на рейде, чернеют мрачные силуэты морских сухогрузов, контейнеровозов и танкеров.
Какой же это речной порт?
На Амазонке штормит...
Но Манаус, собственно, стоит целиком на Риу-Негру, едва дотягиваясь одним своим концом до места слияния двух великих рек. Амазонка в этом месте едва ли превышает по ширине свой величайший левый приток. Первые путешественники вообще-то ломали головы кто тут в кого впадает.
Место слияния интересно одним явлением, которое, вообще говоря, встречается довольно часто. Хотя неизменно поражают наблюдателя. Это когда воды двух рек, соединяясь в одном русле, не перемешиваются сразу, а некоторое время продолжают течь рядом. Так и здесь — несколько километров четкая граница между черными водами Риу-Негру и желтыми амазонскими струями видна совершенно отчетливо и ясно. Все дело в разных свойствах двух вод — температуре и плотности двух потоков. Зрелище незабываемое.
Но еще более запомнился шторм, который пришлось пережить в этом самом месте. Грозовой фронт, шедший откуда-то снизу, сразу превратил спокойную речную гладь в сморщенную шкуру, исполосованную плетьми ливня. Вскоре на волнах появились пенистые барашки, а на челе шкипера — обильный пот.
Причина волнения капитана выяснилась очень скоро, когда в волнах впереди показалась перевернутая лодка с тремя барахтающимися рядом парнями. Мы попытались кинуть им «конец», но промахнулись, и лодка тут же осталась за кормой.
Все ожидали, что капитан остановится, поворотит баркас и спасет бедолаг, но он сам судорожно цеплялся за штурвал, всеми силами стараясь, чтобы нас не развернуло боком к волнам. Единственное, чем мы могли в такой ситуации помочь потерпевшим, — вызвать по мобильному телефону спасателей из Манауса...
Мое открытие Америки
А кто ее, собственно, открыл, Америку? За последние годы этот фундаментальный вопрос географии во всем мире все более сменяется риторическим воскликом. А на кой ее вообще было открывать?! Кто просил?
Кто открыл? Да кто ее только не открывал!
Где-то в веках гордо туманятся рядом с суровым викингом Эриком Рыжим смуглые египтяне Нового царства и лукавые китайцы из страны Фусан, пересекшие океан вослед за буддийским миссионером Хуэйшанем во времена императора У-ди. А еще невнятней они, великолепные проточукчи — проникшие на Американский континент самые первые и самые коренные его жители. Ну и...
Испанцы? Португальцы? Это если не учитывать, что Христофор Колумб, основной автор открытия, родился в 1446 году в Генуе, а университет заканчивал в Пизе. А Веспуччи Америго появился на свет в 1454 году во Флоренции. И учился там же. Как известно, и Флоренция, и Генуя — города, расположенные в Италии, а не в Испании или Португалии.
Обо всем этом я вспоминал, покидая Амазонию.
Время великих экспедиций в амазонские джунгли, экспедиций, уходивших на годы в полную неизвестность и не всегда возвращавшихся, кануло в прошлое. Хотя Амазония если и изменилась, то вовсе не так сильно, как о том вопиют «зеленые», наше место в ней стало кардинально иным. В душе человек остался все тем же исследователем и захватчиком новых земель. Но вот новых земель на Земле уже не осталось...
Андрей Михайлов - землеописатель, автор географической дилогии “К Западу от Востока.