Есть на Земле места, рассказы о которых всегда возбуждали к ним повышенное внимание публики. Собственно, на то они и рассказы. Хорошее повествование способно оживить чуткость даже к посредственности, возвеличить круглый ноль, помочь в сбыте самого залежалого. А если речь о тропических лесах, о джунглях?
Тогда успех у публики обеспечен по определению!
Антураж решает все! Тем самым, собственно, часто пробавлялись беллетристы прошлого и с успехом пользуются кинематографисты настоящего. На самом деле джунгли, описанные в приключенческих романах и отснятые в популярных сериалах, сильно разнятся с теми тропическими лесами, которые, как ни странно, все еще встречаются на нашей потрепанной цивилизацией планете…
Реликты юности
В молодости, когда Земля еще не была увенчана полярными шапками, а жизнь на ней еще недоэволюционировалась до своего венца, девственные тропические леса покрывали материки сплошным ковром. В принципе, те самые джунгли, в которых так стремительно угасли динозавры (стремительно — по геологическому счету, на самом деле вымирание гигантских ящеров длилось несколько миллионов лет), по сути, очень мало изменившись, дожили до нашего времени.
Правда, ныне они уже не господствуют, а скорее доживают свое. Для большинства нынешних властелинов природы тропические леса — это в первую очередь источник древесины, а уж потом криница кислорода и родник девственной природы. Увы, земля-кладовка всегда для нас роднее и первичнее, нежели земля-колыбель.
И это не от того, что мы, «сукины дети Галактики», так замышлены и устроены, а потому что цивилизация наша когда-то на заре, похоже, сбилась с верного курса и пошла по жесткому технологическому пути. По той типично мужской стезе, на которой, куда доблестнее и героичнее накостылять ближнему по шее и забрать у него то, что нравится, нежели просто «поговорить» или попросить благоговейно.
Словом, из Рая нас поперли, наверное, не просто так. Правда, без особого толку. Потому что вспомним дальнейшее: Каин убил Авеля, сыновья Ноя посмеялись над своим пьяным стариком, дочери Лота оказались достойными своей потерянной садомской родины… И понеслось-поехало!
«Колыбель качается над Бездной». Качается не сама по себе, азартно раскачиваемая. Над той самой Бездной, поверх которой привычнее смотрится первородная Тьма, которую изгнали оттуда в самом начале Творения...
Командировка ученого секретаря
Однако закончу преамбулу. То, чем я хотел предварить этот очерк, произнесено. А теперь — в путь.
Ныне массивы тропических лесов в более-менее своем первозданном виде сохранились на Земле в трех местах. В Амазонии, бассейне Конго и Юго-Восточной Азии.
Самый большой зеленый массив ЮВА расположен на самом большом участке суши самого большого островного архипелага Земли — Зондского. На острове Борнео (он же Калимантан), третьем по величине после Гренландии и Новой Гвинеи, огромном зеленом треугольнике, подпоясанном экватором. Если не считать карликового и амбициозного Брунея, территория нынешнего Калимантана-Борнео поделена между Индонезией и Малайзией.
Малайзия представлена двумя гигантскими штатами Саравак и Сабах, которые охватывают ту грань треугольника, которая повернута к Южно-Китайскому морю и полуострову Индокитай.
Вот туда-то я и направился весной 2007 года по заданию Центрально-Азиатского географического общества, ученым секретарем которого состоял в те времена. Для того чтобы собрать материал для журнала общества «Глобальная география», главным редактором коего я являлся по совместительству.
Красивая идея Центрально-Азиатского общества, уникальный журнал… Все это давно стало достоянием истории. А вот материалы, собранные в течение двухмесячной командировки по Юго-Восточной Азии, сохранились в моем архиве. И памяти.
Добродушные красавцы с золотыми фиксами
Борнео, как и все близлежащие земли — часть малайского мира. Но несколько миллионов человек, представляющих тутошних аборигенов, хотя также принадлежат к малайцам, издревле относились к тем самым «кровожадным племенам каннибалов», которые стали известны европейцам под именем даяков.
Вот что пишет про них универсальный справочник старой России — Энциклопедия Брокгауза и Ефрона: «Даяки, или дайаки — племя малайской расы, населяющее о-в Борнео и составляющее коренное его население в отличие от собственно малайцев, явившихся здесь позже. Название «даяк» (англ. dyak) дано малайцами (с о-ва Явы), которые, обладая более высокой культурой и исповедуя ислам, относятся с пренебрежением к язычникам Борнео. Д. распадаются на ряд племен (по некоторым известиям — до 100) с 20-30 различными языками или наречиями. (...) Д. красивее малайцев: выше ростом, имеют более светлый цвет кожи, более выдающийся нос и более высокий лоб; волосы у них прямые, длинные, черные, растительность на лице слаба (притом ее выщипывают); зубы подвергаются чернению, подпиливанию или продырявлению (для вставления в них кусочков золота); у некоторых племен существует обычай искусственного деформирования голов младенцев. (...) Молодые люди живут в обширном общем помещении, служащем в то же время гостиницей для приезжих, залой совещаний, рынком и биржей. Здесь же хранятся обыкновенно и засушенные черепа, часто украшенные вставленными в глазницы раковинами и пользующиеся суеверным почитанием. (...) В умственном отношении, а особенно в нравственном, Д., по общим отзывам, стоят выше малайцев. Воровство и убийство (с корыстною целью) у них почти неизвестны; они честны, добродушны, приветливы, доверчивы, что и облегчает торговую эксплуатацию их малайцами и китайцами, которые в обмен на продукты их страны (гуттаперчу, кокосы, ротанг, саго и т.д.) доставляют им бумажные ткани, бусы, медные изделия, соль и т.п...»
Людоедство как часть славной семейной традиции
В отличие от мусульман-малайцев современные даяки исповедуют разные направления христианской религии. Хотя многие стараются одновременно не забывать и верований предков — крутого замеса из первобытного шаманизма, анимизма и тотемизма. Но ныне это все уже изрядно модернизировано под «веления времени» и мало напоминает славную веру отцов, одним из столпов которой было банальное ритуальное поедание «партнеров по процессу». Проще говоря, каннибализм. Еще проще — людоедство.
О том, что «Борнео — страна каннибалов», где живут «племена охотников за головами», еще столетие назад ведал всякий культурный европеец, увлеченный чтением популярной географической литературы и приключенческих романов. Следующая характерная выдержка взята из труда знаменитого немецкого популяризатора географии Фридриха фон-Гельвальда «Земля и ее народы», выпущенного издательством Сойкина в 1908 году: «Безнравственный обычай собирать человеческие головы, в основе которого лежит суеверное воззрение, что благодаря этому можно снискать расположение высшего существа, обычай, требовавший несколько десятков лет тому назад ежегодно много тысяч жертв, прежде заставлял бояться даяков, но недавно одному англичанину Джемсу Бруку, прожившему много лет на Борнео и достигшему титула саравакского раджи, удалось, по крайней мере в пределах своего влияния, несколько уничтожить этот варварский обычай, который сохранился, впрочем, у независимых даяков».
До «губернатора Борнео» мы в нужный момент доберемся. Его заверения в замирении нравов на Калимантане вряд ли следует принимать серьезно. Потому как еще в начале прошлого века доблесть тамошних мужчин определялась количеством принесенных с охоты голов. Это напрямую влияло и на авторитет, и на положение в обществе.
Пред ним живая голова
Однако сами даяки к тому, что в «прогрессивном мире» считалось вульгарной кровожадностью, относились совсем иначе. Добытые на войне или же специальной «охоте» головы врагов становились своеобразными вместилищами силы, местом обитания духов, от которых напрямую зависело благополучие рода. Так что с головой, специально закопченной, обращались без всякого святотатства.
Вот фрагменты, почерпнутые из капитального источника 1916 года «Народы мира в нравах и обычаях» (изданного тем же неутомимым просветителем Сойкиным).
«Когда кончается период траура, в дом приносят одну из добытых на охоте голов и пируют. Затем голова или часть ее украшается пальмовыми листьями и подвешивается над могилой».
«Добытые на охоте головы высушиваются и коптятся в специально выстроенной маленькой хижине. В дом приносят их с большим торжеством и пением воинственных песен. К церемонии приглашают всю деревню. (...) Мертвые головы украшаются сухими пальмовыми листьями, и их несут в полном военном убранстве мужчины, которых окропляют кровью принесенной в жертву свиньи. Перед домом мужчины исполняют ритмические движения, а женщины — фантастические танцы. Вся церемония заканчивается пиршеством, на котором и духи голов получают свою долю: в рот головам вкладываются кусочки мяса свиньи, а в подвешенный сбоку бамбуковый сосуд наливают borak, туземный напиток из риса. Под головами поддерживается огонь, для того чтобы духам было тепло и уютно.
При переезде в новый дом для голов строится у племени каян временная хижина, где их хранят, пока в новом доме все готовится к их приему; после чего их там выдворяют с такою же торжественностью, как и при первой уже описанной церемонии. У каян число голов, которые они переносят в новый дом, обыкновенно не превышает тридцати; лишние головы оставляются в специально выстроенной около старого дома хижине, где под головами оставляется тлеющее бревно для того, чтобы Toh, духи голов, не заметили, что их оставили; по истечении же некоторого времени это уже не представляет опасности, так как духи теряют всякий след своих хозяев».
По страницам старых книг можно блуждать с той же страстью, как и по реальному современному миру. Меня, по крайней мере, это увлекает и завораживает равноценно. Но, однако, вернусь в настоящее. Начитавшись источников про «их нравы» и попав наконец на Борнео, я с особым интересом всматривался в попадавшиеся навстречу лица островитян.
Последняя песня людоедов
Глядя на добродушных и вполне рафинированных горожан, а особенно на горожанок, которых вполне обоснованно (не только за красивые глаза) окрестили «парижанками Востока», трудно представить себе, что поколения их предков были вскормлены человеческим мясом, а бравые дедушки, азартно улюлюкая, гонялись друг за другом по лесам с копьями, дубинками и духовыми ружьями.
Говорят, что последний всплеск массового каннибализма на Борнео был отмечен, однако, уже вовсе не в связи с первобытной магией. Он пришелся на времена Второй мировой войны, когда ушлые британцы, до того последовательно и дотошно искоренявшие плохие гастрономические пристрастия островитян, в связи с законами военного времени сняли табу и дали даякам «лицензию» на поедание японцев.
И даяки оправдали доверие потомков Брука. Впрочем, очень скоро началось массовое исчезновение лояльных китайцев, и ввиду сложности идентификации запрет возобновился. (Ну в самом деле — не заглядывать же каждому желтолицему в паспорт!)
(Продолжение следует.)
Андрей Михайлов — землеописатель, автор географической дилогии «К западу от Востока. К востоку от Запада» и географического романа «Казахстан». Фото автора