Передо мной любопытная книжица «Открытие мира», выпущенная издательством «Молодая гвардия» в 1954 году. В то время, напомню, наши космические корабли еще ничего не бороздили - до старта первого спутника оставалось три года, а до полета Гагарина - семь лет. Но вряд ли в те бурные послевоенные годы, когда человечество пребывало в атмосфере своеобразной научно-технической эйфории, кто-то сомневался, что мы очень скоро доберемся до красного соседа. И в том, что марсианская жизнь – несомненная данность Марса - встретит нас во всем величии.
Наиболее восторженные лирики называли своих дочерей Аэлитами в честь прекрасной марсианки, героини культового романа Толстого (не автора «Войны и мира»). Более приземленные физики ожидали новых вестей из… Алма-Аты (но об этом ниже). И лишь отдельные скептики скучно, тихо, но упорно твердили, что жизнь в условиях холодной, сухой и сильноразреженной атмосферы возможна вряд ли. Но кто их тогда слушал? На каждый тезис унылых противников у оппонентов тут же находился достойный контраргумент, почерпнутый из "всехнего" оптимизма.
Ну а все же. Предположим, жизни нет. Быть такого не должно! Вернусь к книжке 1954-го. (Типичной книжке эпохи!) Любопытно, что тогда у апологетов существования марсианской жизни была заготовлена стратегия поиска «на всякий случай». Ведь даже если поверхность Красной планеты окажется красной пустыней, жизнь на ней есть все равно, ее просто следует лучше искать!
«В глубоких пещерах, на дне старых морей обитают странные, на наш земной взгляд, животные. У них большие легкие, ибо воздух разрежен и в нем мало кислорода. У них сильно развиты органы слуха, ибо звуки плохо проходят в разреженной атмосфере. Подобно верблюду, они запасают в своем теле воду, ибо надо экономить драгоценную влагу в суровом сухом климате». Верблюды на Марсе?!
Но это все же были домыслы увлеченных фантазеров. А что говорила наука? Фраза, выскользнувшая из уст героя «Карнавальной ночи», хотя и стала крылатой («Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе - это науке неизвестно!»), но осталась не более чем шуткой. Потому что наука тех лет как раз знала все и наверняка. В науке царил оптимизм.
А центром этого оптимизма был не какой-нибудь заштатный университет в штате Массачусетс или обсерватория на Гавайях, а наша любимая Алма-Ата. Там при республиканской Академии наук с 1947 года существовал уникальный научный отдел - сектор астроботаники. Его отцом-основателем был маститый советский астрофизик, казахстанский академик (и московский членкор) Гавриил Адрианович Тихов.
Уверенность Тихова в том, что на Марсе непременно должны если не «яблони цвести», то хотя бы расти какие-нибудь ползучие стланики, изначально базировалась на замеченных в телескоп сезонных «потемнениях» некоторых областей соседней планеты. Что академик и приписал переменам, происходящим в растительном покрове, соотнеся все с земными аналогами. Благодаря этому оригинальному, но довольно умозрительному посылу Алма-Ата, где со времен эвакуации проживал и работал пулковский исследователь-мечтатель, и стала центром мировой астроботанической мысли.
И хотя уже в те годы многие коллеги относились к Тихову с некоторой настороженностью (мягко говоря), азартная работа над «заселением Марса» кипела. И увлекала все новых и новых последователей. И пусть все это так и осталось в истории науки как один из величайших казусов, заблуждение будоражило воображение и согревало сердца миллионов простых мечтателей. А это дорогого стоит!
Действительность, которая окружила нас в начале нынешнего столетия, превзошла все самое невероятное, до чего только могли додуматься самые оригинальные мозги писателей и мечтателей XX века. Единственное, с чем вышла капитальная неувязка (я беру только научно-технический прогресс), - темпы обживания космоса. Марс, о котором так упоенно мечтали романтики по обе стороны железного занавеса, сегодня недоступен для человеческих посещений так же, как и на заре космонавтики.
А ведь Марс - это не просто сосед по Солнечной системе. Это, если хотите, этапная мечта человечества. С его посещения и колонизации (что, по самым пессимистичным прикидкам футурологов, должно было случиться еще в конце прошлого века) наступала новая ступень в развития цивилизации. Появление «человека космического».
Показательна инерция марсианской романтики. Еще в 90-е годы полет к Красной планете, совместное предприятие России, США и Европы, казался делом решенным. Указывалась даже точная дата. Но чем ближе было к назначенному сроку, тем меньше про него вспоминали. Пока не забыли совсем. Космическое сообщество всерьез и надолго погрязло в чисто земных проблемах.
И, как это ни грустно, на данный момент Земля просто не располагает ни средствами (деньги нужны нам на земное: пугать, унижать и шантажировать соседей), ни технологиями (королевско-фонбрауновский импульс пилотируемой космонавтики ушел в прошлое вместе с противостоянием двух систем), ни волей (увы!) для реальной отправки представительной делегации на соседнюю планету. Скромность поползновений современных миссий в сравнении с ожиданиями мечтателей прошлого века вопиюща.
Да и где они - те бескорыстные мечтатели?