«Тысячелетний Алматы» — это звучит гордо! Казалось бы, какого еще рожна — гордись и радуйся, раз выпала честь жить в таком глубоко историческом месте
Однако мне, как и многим алматинцам, неравнодушным к судьбе родного города, ни особой гордости, ни чрезмерной радости эти новые оценки не прибавили. И вот почему.
Когда момент основания города все стремительней приближается к эпохе динозавров, последние века его жизни вообще перестают иметь какой-то особый исторический смысл. И это, по большому счету, позволяет особо с ними не церемониться. Ведь на гордом фоне «тысячелетий» какие-то жалкие полтора столетия — ничтожное ничто.
Между тем именно в этом временном отрезке умещается застройка всей Алма-Аты и всего допотопного Верного. Ведь, несмотря на заказ властей и успехи археологии, каких-то впечатляющих стен, башен и руин тысячелетнего прошлого общественность так до сих пор и не увидела. Потому будем все же исходить из имеющегося.
А реальность такова, что здания, возраст которых превосходит 120 лет, у нас можно пересчитать по пальцам. Напомню, что Верный был основан в 1854 году. Однако уже в 1887-м от того города практически ничего не осталось, кроме самых первых домов в «станицах». Город ведь изначально строился из кирпича и самана — власти рано озаботились судьбой горных ельников Заилийского Алатау. Так что, если не считать каких-нибудь незаметных для современной городской историографии домов в районе Малой Станицы, от первоначального города Верного периода 1854 — 1887 годов («города Колпаковского») до нас не дошло ничего.
Мало что сохранилось и от его преемника, воссозданного поверх руин на рубеже XIX — XX столетий. Но тут виной вовсе не стихия. Несмотря на то, что город изрядно потрепало еще одним землетрясением, разрушительным селем и классовыми боями. Роковую роль в утрате облика вызвало обретение Алма-Атой столичного статуса в 1929 году. Строительство нового города («социалистического») началось во многом поверх города старого («полковничьего»). Таким образом, и та Алма-Ата, которой так поэтично восхищался Юрий Домбровский, также практически полностью утратила свою историческую составляющую среди новых застроек.
Интересно, что на фоне тотальной перестройки городского центра еще в 1970-80-е годы периодически возникали дискуссии по поводу того, что нужно непременно сохранить хотя бы небольшой кусочек «исторических кварталов». Для потомков. Одним из предложений тех лет было создание полноценного архитектурно-этнографического музея-заповедника «Старый Верный» рядом с Центральным парком. Однако все это одними разговорами и завершилось.
Сегодня про существование города Верного на официальных уровнях предпочитают вообще не вспоминать. Втихаря добивая то немногое, что чудом сохранилось от изначалия (в том числе и Крепость).
Исторические здания, даже имеющие охранные таблички и отмеченные в городской биографии (таких сохранилось очень немного), часто искусственно лишаются своей краеведческой ценности с помощью нехитрых «реконструкций» и «дополнений». Посмотрите, что сталось со старым Пушкинским женским училищем (рядом с парком Панфиловцев), отданным на откуп быстрому питанию. А во что на глазах превратили другой памятник нашей истории, где в разные годы помещались городское собрание, первый комитет РСДРП и «Казахконцерт» (ныне — Театр кукол)?
От «реконструкторов» и «реставраторов» не застраховано в мегаполисе ни одно мало-мальски значимое историческое здание независимо от своего возраста и славы. И Алма-Ате за последние годы перепало не менее чем Верному. Дворец Ленина, Дворец спорта и многое другое после «реставрации» утратило свой изначальный облик. А что-то вообще банально «сгорело», расчистив лакомые куски в центре города для новой застройки.
И если у Верного защитников почти не осталось (да и защищать, собственно, уже практически нечего), то с «Алма-Атой нашего детства» все не так просто. Ведь алмаатинцы, рожденные и выросшие в «городе Кунаева», пока еще не вымерли подобно старым верненцам. А потому каждый новый снос и очередное переименование все еще вызывает бурный социальный выплеск массового раздражения горожан. Любой сохранившийся в первозданном виде пятачок родного города — это не только абстрактный памятник, но еще и конкретная память, свидетельство собственной жизни.
Вопрос в том, останутся ли защитники у нашей Алма-Аты, когда уже не будет нас? И что останется от нее самой, когда, отчаявшись найти мифические стены, власти решат построить взамен полноценный исторический объект — «тысячелетний Алматы»?
Андрей Михайлов