Не всегда отдых может закончиться сплошным восторгом и милым послевкусием. Мое недавнее путешествие в Страну черных гор — Monte Negro — Черногорию, куда я планировала со временем привозить казахстанских туристов, внесло в жизнь страх. Страх за себя, за дочь, ужас от того, как с обычным туристом может обойтись полиция, буквально сняв с рейса без обоснований, при этом отобрав документы и телефон. А главное, не объясняя причины задержания в течение нескольких часов.
“Быстро на выход!”
Автобус, в котором я ехала из Ульцина в Подгорицу, чтобы улететь домой в Алматы 7 июня, полиция остановила перед дорожным указателем «Аэродром». Я сидела на первом месте, любуясь по пути красотами сплошного ботанического сада Черногории. Водитель был общительным и отзывчивым, забирая по пути всех, кто махнул ему рукой. Один раз в салон вошел дедуля с метлой, встал перед лобовым стеклом. Водитель пояснил ему, что надо сесть. Сел. Через пять минут вскочил. Оказалось, доехал. Все засмеялись. «Есть же метла — летай!» — крикнул ему вслед водитель. Черногорский язык похож на русский, только веселее. Через два часа пути увидела в окно аэропорт, но тут автобус остановили, и в него ворвались двое полицейских. Один из них, которого я запомню на всю жизнь, заорал: «Ольга Зорина. Алматы. Казахстан. Есть здесь?».
Мне показалось, что ослышалась, но ответила: «Это я. Что случилось?». Затем последовало: «Быстро на выход!».
Сказать, что я просто испугалась? Нет! Это был страх, никогда не изведанный мною прежде. Страх попасть в тюрьму из-за подлога, из-за того, что мне подкинули наркотики, страх того, что меня будут бить за решеткой женщины, и самый наибольший страх — за дочь... Как ей жить дальше, если мама в тюрьме в чужой стране? Как сейчас ее предупредить, что самолет прилетит без мамы... Да, мне не дали сделать звонка, не пояснили причин. Теперь по порядку.
Green moon ligth — зеленый лунный свет
В Ульцине все знают друг о друге, даже если кто-то кому-то что-то рассказал по секрету. Теперь здесь знают Казахстан и город Алматы.
Я уже несколько дней на родине, но кажется, до сих пор нахожусь в душном Ульцине, таком далеком от дома. Здесь много мечетей — самый мусульманский город в стране, и муэдзины одновременно начинают протяжно вещать в громкоговорители через каждые три часа. Звук распространяется эхом, отталкиваясь от гор и множества лабиринтов домов, отелей и апартаментов, построенных в высоту друг над другом. Подняться к своему дому непросто, но черногорцы, в том числе девушки, ездят на авто и байках, причем беззвучных. Улочки узенькие,
Здесь ровно, и можно спокойно наблюдать за, казалось бы, медленно текущей жизнью людей Ульцина. У всех есть террасы и сады, где всегда на столиках стоит кофе, или кафа по-местному. Все кричат друг другу «Добро!» или «Хвала!», много говорят. И много работают — как пчелки. Сады, апартаменты для туристов, небольшие магазинчики, сервис на пляже, где один и тот же перезагоревший огромного роста серб круглосуточно собирает мусор, «причесывает» песок, вытаскивает, словно кресты с Голгофы, деревянные бревна для солнцезащитных зонтиков, когда наступает волна. Наблюдала за спасателями, которые в сумасшедшую волну, бьющуюся о каменные утесы, вылавливали тонувших детей и мужчин. Они свистели, чтобы все выходили из воды, но люди все ныряли, не понимая, что море не шутит. Закрыть городской пляж в такие моменты невозможно, потому что он доступен с разных сторон.
Поехала отдыхать в Ульцин, потому что давно хотела посмотреть именно южную часть страны и здесь была определена важная встреча. Будвой, Тиватом, Котором, Герцег-Нови любовалась двумя годами ранее, когда повезло выиграть в международном конкурсе для СМИ Newsky Award за публикацию в родном издании «Московский комсомолец» в Казахстане» сертификат на путешествие.
Второй заезд в Черногорию оказался неудачным, хотя Ульцин встретил душевно. Cразу возникли проблемы с проживанием в забронированной квартире. Причем выселяться надо было в четыре утра. Дочь дистанционно нашла мне хостел под названием Green Moon Ligth. Встретил меня в нем сам хозяин. Он, ясно улыбаясь, сказал, что был в Казахстане и ему очень понравились Алматы и Шымкент. Приготовил кофе по-турецки. Его имя Kerim Umit Cangirli. Он родом из Турции.
В момент моего пребывания в хостеле нас было 12 человек — я из Казахстана, двое ребят из России, два человека из Франции, один — из Америки, и в ночь накануне случившейся беды заселились ребята из Албании. Мы все быстро подружились и всегда встречались на одной кухне и террасе, вечером составляли столы, каждый приносил что-то свое. Здесь было умиротворенно. А компания в составе Керима, мадам из Франции, парня из Канады и меня сложилась самой комфортной. Керим возил нас на особенные пляжи — без массовых лежаний и заплывов, а с идеей, кемпингами, площадками для медитаций и удивляющими архитектурными формами, кафешками над морем, с которых можно ловить рыбу.
На вопрос, почему Керим отдает столько своего времени туристам, он ответил, что получает от этого удовольствие. При каждом удобном случае говорил мне: «It is fine!» — и улыбался.
Этот человек с огромными голубыми глазами тоже вошел в мою жизнь навсегда.
7 июня 2024 года
В семь утра 7 июня он предложил отвезти меня на автовокзал, так как уже знал, что я могу заблудиться в лабиринтах города. Я должна была уехать в аэропорт Подгорицы. Было очевидно, что Керим — человек слова, но все же я не спала, и в 6.30 стала писать ему на WatsApp. СМС уходили непрочитанными. Ближе к семи стала звонить — никто не отвечал. Тогда я поднялась к нему в апартаменты и постучала в дверь. Тишина. Дверь была приоткрыта, я посмотрела внутрь и увидела ноги, как мне показалось, вытянутые из открытого туалета. Отпрыгнула от неудобства момента. Еще чуть подождала. Еще постучала. Время перевалило за 7.00, я опаздывала на автовокзал и не могла пропустить свой самолет — билет, как водится, невозвратный...
Попросив соседа по террасе посмотреть, что происходит с Керимом, дождалась ответа. Он сказал, что не понимает, что с хозяином хостела, но ему точно плохо и надо вызывать скорую помощь. «Вызывай!» — крикнула я убегая. Потом найду способ узнать, что случилось. Была совершенно уверена, что помощь будет оказана и что с таким добрейшим человеком, который не проявлял признаков недомогания и не мог кому-то навредить, что-то может случиться. Сев в автобус, я отправилась в аэропорт.
Stop! Policija!
Я должна была выйти на повороте к аэродрому и дойти два километра до него пешком. Чуть раньше указателя на аэропорт перед автобусом возникли полицейские.
Отобрав паспорт и телефон, они затолкали меня в машину. Конечно, спрашивала много раз, по какой причине меня так грубо задержали и высадили. Ответа не было, только орали, что узнаю все в Ульцине. Я требовала адвоката и переводчика. Один офицер полиции по пути вышел, тот, что остался со мной, был реально фашист, по-другому его охарактеризовать нельзя. Он прекрасно понимал русский и английский, но ехидничал и говорил, что меня не понимает. При этом задавал странные вопросы о Казахстане на английском и русском. Тогда и я его не понимала. Я молчала, но физически и психически становилось хуже и хуже. И страшнее.
Я попросила открыть окно. Нельзя! Выйти в туалет, пусть в его присутствии, потому что от стресса тошнило, прихватило живот, нельзя. Вновь и вновь просила остановить машину. Было душно и страшно. Становилось все тяжелее. Я задыхалась. И только увидев, что я выключаюсь совсем, полицейский остановил авто. Открыв мою дверь, он вылил на меня мою же бутылку воды и вызвал скорую помощь. От воздуха и воды легче не стало. Судороги, лихорадка, головокружение, сердце, а главное — голова. Мне казалось, я схожу с ума. Скорой не было и не было. Наконец, она появилась на трассе, но проскочила мимо. Жандарм стал буквально ржать: «Пролетела! Ха-ха-ха!».
Долго общался по рации, затем вызвал вторую скорую. Приехали добрые ребята. Измерили давление. Уложили. Услышав сквозь туман в голове, что мне хотят ввести седативное средство со снотворным, осознала, что могу контролировать себя и с ума не сошла. Попросила отменить снотворное, так как меня везут в полицию и мой мозг должен работать. Девушка на скорой быстро набрала мне в «Гугле» текст: «Успокойся. Я сделаю укол, чтобы тебя так не трясло и твой мозг работал. Не бойся». Через несколько минут они проводили меня сочувствующим взглядом. Стало немного легче. Но затем снова был долгий путь неизвестно куда.
На каком-то километре меня пересадили в другую машину, в которой полицейскими оказались симпатичные парень и девушка. Но и они ничего не пояснили. Девушка сопроводила меня в туалет, но после меня поставили лицом к машине и осмотрели, затем обыскали рюкзак и сумочку. В те моменты жутко трясло от страха, что реально найдут подложенные запрещенные вещества. Докопались до значка с символикой Рериха. Пояснила. Один из полицейских знал и сказал, что тоже уважает Рериха. У меня ничего не нашли, но и акта не составили. И снова едем дальше. Приехали в полицию города Бар, где меня пересадили в третью машину. Молодой полицейский был вежлив. Обращаясь к нему, взмолилась, что еще могу успеть на самолет, нельзя ли добавить скорость.
Он включил мигалку и стал обгонять всех по трассе.
Первое, что я увидела перед полицией Ульцина, — всех постояльцев хостела. Они побежали меня обнимать. Мне только здесь все стало понятно. Хозяин хостела, наш добрый Керим, умер. Умер сам, от приступа какой-то болезни, которой давно страдал.
Все уже дали показания и ждали меня. Один из парней-албанцев дал мне свой телефон, чтобы отправить СМС дочери. Давала показания последней, хотя была первой подозреваемой. Но, видимо, какие-то пазлы уже сложились: ко мне вежливо относился следователь, был приглашен русский переводчик, также со мной в полиции все время находился парень из России — профессиональный переводчик с английского языка. (Спасибо, Дима!)
Показания у нас взяли, однако паспорта не отдали. Я просила позволить мне уехать в аэропорт. Но нет, так как идет следствие. Нам вернули ключи от наших номеров в хостеле и попросили находиться на месте до момента заключения судебно-медицинской экспертизы. Мой самолет улетел на родину без меня, билет пропал, денег нет, паспорта тоже.
Мы плелись в хостел молча, и я осознавала, как же я далеко от родины. Был поздний вечер пятницы. Всю ночь я думала, куда обра
Мой Казахстан — моя защита
Ранним утром в субботу, 8 июня, первой написала Алмаше Арыстановне Ареновой, руководителю Управления политического сотрудничества Представительства МИД РК в городе Алматы. Она находилась на лечении, но тут же ответила, дала некоторые контакты и, самое главное, образец заявления консулу. Затем я позвонила главному редактору наших изданий «НП» и «МК» в Казахстане» Александру Губерту. Он понял суть и попросил сразу же написать текст заявления по заданному образцу — не в цифровом формате, а от руки.
Редакция, несмотря на выходной день, включила все свои дипломатические коммуникации, и на связь со мной вышел Алиби Оразкенулы Жензаков, консул Посольства РК в Хорватии, Боснии и Герцеговине. Он просил быть с ним в контакте постоянно. Интернет у меня был только в хостеле, а в полицию вновь вызывали всех по одному на второй допрос — по очереди. Записалась последней на вечер. За это время Алиби Оразкенулы Жензаков все выяснил у меня о ситуации, мы проверили с ним связь вне интернета. Он даже позвонил в тот момент, когда я была в кабинете следователя. Следователь знал, что я говорю с казахстанским консулом. Паспорт мне отдали первой с извинениями.
Компенсации за просроченный авиабилет и причиненный моральный ущерб, за эмоциональное состояние и состояние здоровья от полиции я не получила. Билет мне помогла найти и приобрести в долг родная редакция.
Когда я находилась за тысячи километров в непростой ситуации, мой Казахстан придал мне сил, дал защиту — от людей, которых знаю и только узнала, от тех, чьи имена не могу назвать. Казахстан открыл путь и остальным постояльцам хостела, получившим паспорта только спустя два дня. Для двух из них ищу квартиры в аренду в Алматы. Ребята видели, что я нахожусь под защитой своей страны. Поняли это и в полиции.
В тот субботний, выходной, день на просьбу оказать помощь и разобраться в ситуации откликнулись официальный представитель МИД РК Айбек Смадияров, заместитель министра иностранных дел Роман Василенко и сотрудник МИДа Ильяс Омаров. Они оперативно отреагировали и приняли все меры, чтобы казахстанский консул в Черногории связался со мной и оказал всю посильную помощь в сложившихся обстоятельствах.
P.S. Только сев в самолет казахстанской авиакомпании, я выдохнула. На родину вернулась ближе к полуночи 11 июня. Родина моя Казахстан, землю которой я, как в финале киноленты «Экипаж», целовала и плакала. Я думала, что никогда сюда не вернусь. Но я дома!!! И знаю, что не одна на всем белом свете. И да, туристов я лучше буду приглашать в Казахстан.