В Астане состоялось заседание Общественной палаты при Мажилисе Парламента РК, на котором обсуждался проект закона «О масс-медиа». Своим мнением об этом поделился политолог Данияр Ашимбаев.
— Представляющий документ вице-министр сослался на то, что “государство — не очень хороший менеджер”. Частый, кстати, месседж в столице. На мой взгляд, надо строить политику все-таки не на том, что государство чем-то плохо управляет, а на том, что надо учиться управлять лучше, — сходу отметил Ашимбаев.
Между тем по поводу законопроекта был озвучен ряд предложений.
Во-первых, необходимо упорядочить архивы СМИ. Так, по статье 20 проекта редакции электронных СМИ должны хранить записи своих передач в течение шести месяцев. Бумажные СМИ должны направлять экземпляры в национальные библиотеки и т.д.
— Но по факту бумажные газеты в библиотеку не все и не всегда поступают, а за многие периоды стали практически нечитабельны. После ликвидации СМИ ее архивы часто отправляются на помойку. В итоге огромный пласт информации просто теряется — как материалы СМИ, так и документы сотрудников, — сетует эксперт.
Во-вторых, всплыл старый вопрос претензий и опровержений. В данном законопроекте отсутствует механизм досудебной медиации, а кроме того, наиболее частым требованием к СМИ является не опровержение, а удаление той или иной информации, чего в законе также нет.
В-третьих, есть четкий механизм блокировки тех или иных изданий, а вот снятие блокировки очень запутанно. Уполномоченный орган, направляя уведомления в адрес СМИ по поводу тех или иных нарушений, как правило, осуществляет блокировку независимо от того, получен ли ответ от издания.
— Неплохо было бы завести публичный реестр запретов и предписаний и заодно провести аудит уже принятых решений, — говорит Данияр Ашимбаев.
Добавляя, что “определение в законопроекте “продукции порнографического и специального сексуально-эротического характера” и вовсе содержит в себе невнятное определение “сексуальных потребностей, которые не соответствуют моральным ценностям, оскорбляют честь и достоинство человека”.
— Каким именно ценностям и какого именно человека — того, кто в них участвует, или того, кто эту продукцию смотрит? Представляется, что тут лучше прописать запрет на контент, связанный конкретно с педофилией, — говорит политолог.
Cамой острой темой стала инициатива депутатов об изменении доли радио- и телевизионной трансляции на государственном языке с 50 до 70 процентов. Также об обязательном переводе на казахский язык передач, транслируемых по кабельному телевидению. Причем, как оказалось, норма должна распространяться не только на государственные СМИ, а на всех.
— Резкую критику присутствующих вызвала норма, согласно статье 49, о том, что “в еженедельном объеме радиовещания отечественных радиоканалов количество музыкальных произведений казахстанских авторов либо исполнителей и отечественных радиопрограмм за исключением рекламы должно составлять не менее 50 процентов. Представители радио здраво указали на то, что “у многих есть свой формат, в который отечественный контент не влезает”. В ответ им посоветовали анонсировать, скажем, музыку Моцарта на государственном языке, и этого якобы будет достаточно. Разговор перешел на эмоции, на чем заседание быстро закончилось.
Инициаторы исходят из демографических показателей, хотя статистика по языку, мягко говоря, очень путаная. Так, по данным переписи, треть казахов не пользуются государственным языком, а из тех, кто им владеет, 45 процентов не пользуются или плохо владеют письменностью, — поделился политолог.
Но вопрос в том, что, пытаясь сделать эту норму принудительной для всех, государство пытается перевалить вопрос создания качественного контента на частника. Хотя, безусловно, казахоязычный сегмент СМИ и соцсетей энергично и сам по себе развивается, и как раз в виде видео- и аудиоконтента.
— И вот тут мы констатируем разрыв письменной традиции с устной. Литературы — художественной, научной, научно-популярной, на государственном языке очень и очень мало. Переводной продукции стало больше, но все равно мало, да и качество оставляет желать лучшего, так как работают-то в основном “Гугл” и “Яндекс”. Население, как мы видим, перестало писать даже СМС, перейдя на видеои аудиосообщения в мессенджерах. А по данным опросов, при обращении с госорганы или при работе с банкоматами пользуется русским языком.
Поэтому очевидно — есть риск того, что, полностью переведя информационную политику на государственный язык, государство может столкнуться с тем, что существенная часть населения просто не будет ее понимать. В общем, для начала было бы неплохо провести аудит и изучить проблему, а заодно — и расход ранее выделенных средств, а не бегать с реформами. Это, кстати, не только языковой политики касается, — заключил Данияр Ашимбаев.