Английское globalisation произошло от глагола globalise, который, в свою очередь, от прилагательного global, проистекающего от латинского globus — «шар». Слову «глобализация» примерно 400 лет, но как научный термин его впервые употребил британский социолог Роланд Робертсон в 1983 году. С тех пор исследований, определений, теорий глобализации родилось несметное число. Приведем лишь самые популярные.
Известнейший испанский специалист по глобализации Мануэль Кастельс (его называют Адамом Смитом и Карлом Марксом в одном лице) полагает, что это явление формируется тремя элементами: революцией в информационных технологиях, кризисом капитализма и “реального социализма” типа скандинавского и подъемом новых социальных движений.
Австралийский ученый Малькольм Уотерс представляет глобализацию как социальный процесс, в котором географические ограничения экономического, социального и культурного развития слабеют, и это якобы понимает человечество (насколько понимает и согласно ли с этим ослабеванием в действительности мировое сообщество — предмет жарких споров не только в научных кругах).
Британский коллега Уотерса Зигмунт Бауман характеризует глобализацию “великой борьбой за мир без границ, по окончании которой капитал получит невиданную свободу от социальных, политических и культурных ограничений”. Ну а Википедия трактует глобализацию как процесс всемирной экономической, политической, социальной, культурной и религиозной интеграции и унификации.
При этом большинство исследователей соглашается, что глобализация — это процесс, точки которого связаны между собой уникально огромной нематериальной (виртуальной) паутиной. И весьма символично, что термин “виртуальная реальность”, как и “глобализация”, появился в том же году — 1983-м.
Пространство глобализации — это, строго говоря, не площадь планеты Земля, не трехмерность, а совокупность одномерностей, точек “заземления” капитала в виде собственности, власти, информации и связи между этими точками в реальном и виртуальном пространстве. Они оставляют навечно в социально-информационном офсайде всех и все, что находится вне точек этого “точечного мира”.
Одна из главных особенностей глобализации — резкое усиление позиций глобальной верхушки (богатейшие семьи, транснациональные корпорации и наднациональные закрытые структуры) по отношению к остальному населению. Усиление, невиданное в истории, поскольку мировые верхи, став глобальными, существуют и действуют в недоступном, а часто и невидимом, низам пространстве.
В этом смысле глобализация есть социальная, точнее гражданская, холодная война особого рода. Ее цели достигаются главным образом внешне мирными, невоенными средствами (информационное, социальное, психологическое воздействие, манипуляции с помощью СМИ, “медийных интеллектуалов”, квазинауки и т.п.).
Другая важнейшая особенность глобализации — тенденция к “ускорению” времени и “сжатию” пространства. С одной стороны, практически не остается географически белых пятен. Еще в 1909 году Пири достиг Северного полюса, а через три года Амундсен и Скотт покорили Южный полюс. С другой стороны, за счет развития технических средств люди значительно быстрее преодолевают расстояния и совершают те или иные операции.
Резко ускоряются время, темпы производства и ритм повседневной жизни. Конвейер, автомобиль, электроутюг, растворимый кофе, безопасная бритва — мизерная толика изобретений, подстегнувших скорость работы и жизни. “Год — чего только не случалось теперь на протяжении одного года! — писал о начале ХХ века Стефан Цвейг. — Одно изобретение, открытие сменялось другим, тут же становившимся в свою очередь всеобщим достоянием”.
И еще в начале ХХ века появились первые ростки потребительства как стиля жизни — консьюмеризма. В XIX веке Ницше и Достоевский задавались вопросом: сможет ли общество выжить, если уверует в ложную теорию? ХХ век поставил более пугающий вопрос: сможет ли выжить общество, которое вообще не верит ни во что, поскольку все относительно?
Вера в ХХ веке была заменена массовым потреблением и развлечением. Именно на это направлено массовое производство в течение уже практически века — на то, чтобы заставить людей потреблять как можно больше. Жить, чтобы потреблять, а не потреблять, чтобы жить, — девиз общества потребления, сложившегося в ХХ веке в ядре капиталистической системы. Жить, чтобы голодать и страдать, – вот параллельный “девиз” огромной периферии капсистемы. Девиз, многократно и почти безнадежно усиленный глобализацией.
Она не превратит планету в умилительную единую комфортную деревню, где каждый возлюбит ближнего своего, как наивно надеялся замороченный глобалистами обыватель на исходе прошлого века. Согласно одному из реалистичных прогнозов, глобализация ведет к жестко структурированному трехуровнему обществу. На высшем уровне — богатейшая элита, обладающая всеми мыслимыми и немыслимыми благами, вплоть до продления средней продолжительности жизни человека до 100 и более лет. Ниже — защитный буфер типа “гуляй-поле”. А в самом низу — все остальные, включая нищебродов, рвань и пьянь.