Ферганская долина — название, которое вроде бы и на слуху, но дать емкий ответ о том, что она собой представляет, могут лишь единицы. Мне выпала возможность побывать на ее просторах, но так сложилось, что детально познакомиться с ней я не успел. И все же из Узбекистана удалось вернуться не с пустыми руками, ведь другая страна — это всегда масса вещей и впечатлений, которые «для них» очевидны, а «для нас» часто невероятны.
Картографическая западня
Чем интересна профессия журналиста, так это фактором неожиданности, который может телепортировать тебя в абсолютно непредсказуемом направлении. Так вышло и в этот раз. Раздается телефонный звонок от хорошего человека и звучит предложение: «Ты был в Ферганской долине?». «Нет», — отвечаю я. «Хочешь прокатиться, поснимать? Вылет завтра, решай», — продолжил он.
Несмотря на то, что я легок на подъем, то есть и в этот раз согласился без раздумий, после беседы остались какие-то двойственные чувства. Открываю поисковик, чтобы немного изучить среду, в которую предстоит окунуться, и первое, что выходит на запрос — «Ферганская долина рассматривается Западом как неисчерпаемый источник радикальной молодежи». Забегая вперед, скажу сразу, что «западная» точка зрения сильно отстала от действительности и сейчас Узбекистан развивается невероятно быстрыми темпами, привлекая к себе внимание бизнеса из самых разных сфер. Что касается радикалов, то их там не больше, чем в любой из развитых стран. Нет, конечно, где-нибудь в глубинке можно найти кишлаки, где незнакомцу будут не рады. Но без предупреждения размахивать кетменем точно никто не будет.
Хотя... Здесь я могу и ошибаться. Из личного опыта путешествий уже давно почерпнул один немаловажный факт. Мнение о стране, городе и населяющих его людях складывается из того, какой маршрут удается проложить, с кем пообщаться. То есть, чтобы получить более реалистичную картину, нужно либо находиться в одном месте более продолжительное время, либо посетить страну/город несколько раз.
Теперь к историческим фактам, которые поставили на Ферганской долине клеймо «взрывоопасного региона» Узбекистана, да и всей Центральной Азии. Причин для роста напряжения в регионе сразу несколько. Первая — доступ к воде, а точнее злоупотребление ресурсом одной из сторон. Дело в том, что территориально в Ферганской долине Узбекистан граничит и с Кыргызстаном, и с Таджикистаном. То есть это место, где пересекаются интересы трех стран. При этом границы очерчены сильно ломаной линией, где, к примеру, на сравнительно коротком отрезке река может заходить в одну страну, потом переходить на территорию другой, а потом оказаться в третьей. Уж не знаю, в каком состоянии были картографы, которые изначально определяли границы, но часть их вины в столкновениях народов, происходивших за последние полвека, точно есть. Не поленитесь, изучите контур Ферганы. Еще то «зрелище». Топография настолько сложна, что некоторые кишлаки находятся буквально в окружении других стран, попасть в которые можно через узкое «бутылочное» горлышко. Например, территория кишлака Нанай, расположенного в Янгикурганском районе Наманганской области, растянута на 15 километров в глубину и девять километров в ширину «внутри» Кыргызстана. При этом на въезде границы сжимаются до катастрофически узкого коридора шириной около 300 метров. И таких участков в Ферганской долине очень много. Отсюда, собственно, и происходят поводы для локальных конфликтов.
Главная ценность Ферганы заключена в плодородности ее почвы. В этом засушливом регионе долина из-за особенностей ландшафта (она распложена в окружении гор) и двух водных источников рек Нарын и Карадарья на протяжении веков является более комфортной зоной. Примерно 10 миллионов узбекистанцев (треть населения всей страны) живет в Ферганской долине.
Как говорилось выше, ландшафт, территория и границы тесно переплетены между тремя странами. Реки Нарын и Карадарья берут свое начало в Кыргызстане, встречаются в узбекской Фергане, образуя вторую по длине реку Центральной Азии Сырдарью, которая течет через территорию Таджикистана и Узбекистана, а потом далее — по всему югу нашей страны.
Клубничная история
Решение пограничных споров в Фергане осложняется наличием восьми анклавов, где часть территории одного государства полностью окружена территорией другой страны. Онито по понятным причинам на протяжении десятилетий и являлись дополнительными триггерами для обострения обстановки. В разные периоды времени при любой политической напряженности в первую очередь ужесточался пограничный контроль, а то и вовсе возможность прохода закрывалась полностью. Отношения выясняли чиновники, а доставалось жителям этих самых анклавов. Речь даже не о том, что люди лишались возможности проведать родственников, а о банальном отсутствии возможности приобрести продукты первой необходимости.
Еще одной «спичкой» в Ферганской долине являлись межнациональные распри, условия для которых, к слову, были созданы сталинским режимом, когда росчерком пера решались судьбы целых народов. Так, в 1944 году одной из мин замедленного действия и по факту очагом этнических конфликтов стала депортация турков-месхетинцев из Грузии в Фергану. Жить дружно умели и те, и другие, однако, как говорится, в семье не без урода — стычки, пусть и локальные, начали происходить с определенной регулярностью, что в итоге привело к катастрофическим последствиям — «ферганским погромам». Эти кровавые события 1989 года связаны с межэтническим конфликтом между узбеками и турками-месхетинцами. В открытых источниках говорится, что все началось из-за словесной перепалки. Комментируя «ферганские погромы», тогдашний председатель Совета национальностей Верховного Совета СССР (бывший Первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана) Рафик Нишанов на заседании Съезда народных депутатов заявил, что все началось со ссоры на базаре из-за «тарелки клубники». Вроде бы как покупатель-турок нагрубил продавщице-узбечке и опрокинул прилавок с клубникой. За нее заступились, началась драка.
Следом в городе Кувасае, расположенном на востоке Ферганской области, произошли первые массовые столкновения между турецкой и узбекской молодежью. Толпа узбеков пыталась прорваться в кварталы, населенные турками-месхетинцами и другими меньшинствами, и устраивала там расправы вплоть до сожжения домов. Потом поджоги домов месхетинцев начались в Ташлаке, а после — в Фергане, Коканде, Маргилане и других населенных пунктах. Счет шел уже не на десятки-сотни, а на тысячи людей, втянутых в хаотичные столкновения. Чтобы прекратить кровопролитие, были стянуты военные силы. По официальной версии, погибло около 200 человек, но некоторые очевидцы утверждают, что жертв было в пять раз больше. Людей резали, сжигали, забивали камнями. Это действительно страшно, это трагедия.
Понятно, что «ферганские погромы» начались вовсе не из-за одной тарелки клубники. Есть ряд других версий, каждая из которых имеет право на существование. По одной из них все началось с драки, в результате которой погиб узбек. На следующий день узбеки подтянули подкрепление и толпой двинулись на кварталы турок-месхетинцев.
Также есть мнение, согласно которому за резней стояли уголовные авторитеты и спецслужбы Кремля. В действительности все мы знаем, как жестко при СССР работала цензура.
«Не было» в Союзе ни убийств, ни изнасилований, ни грабежей — идеалистическая картина. Отсюда, собственно, и версия с клубникой.
Уже после развала Союза на тему «ферганских событий» выходило много интервью с очевидцами. Каждая история уникальна, однако все отмечали один факт — в числе активистов, что громили и поджигали дома, было много «чужаков», то есть не местных жителей. Все говорят о том, что людей на автобусах свозили в города, где потом вспыхивали пожары и начинались погромы. Это очень сильно похоже на «январские события», которые не так давно пережили и казахстанцы. Уголовные дела по ним еще идут, однако однозначного понимания того, что произошло, нет до сих пор. Очень уж похожие сценарии.
Почувствуй себя миллионером
Как уже говорилось выше, впечатление о стране складывается исходя из маршрута и локаций. В моем случае эти самые впечатления начали складываться еще здесь, в точке отправления, в Алматы. В день отлета я не торопился в аэропорт и запланировал прибытие примерно за 20 минут до окончания приема багажа. Его у меня не было, только ручная кладь. Регистрацию прошел онлайн, так что никаких сложностей не предвиделось. Но, как оказалось, это была большая ошибка, которая чуть не стоила мне поездки.
Алматинский аэропорт уже два года расстраивается под руководством крупной турецкой компании. Вот-вот откроется новый терминал, и потенциал, как и пропускная способность, будет расти. Но управляющая компания колоссально увеличила объемы пассажиропотока уже сейчас, а это не соответствует нынешним возможностям воздушной гавани. Приведем сухие цифры: текущая емкость аэропорта — 2,7 миллиона человек в год. В 2023 году южная столица приняла 9,5 миллиона человек, и этот показатель растет от месяца к месяцу. Это, конечно, хорошо с позиции бизнеса, но в общем знаменателе получаем, что таможенники, как и службы досмотра багажа, попросту не справляются с мощнейшим потоком людей.
Понятно, что новые владельцы вложились в строительство терминала, но отбивать деньги следует после его открытия, а не пытаясь протиснуть в узкое горлышко эти самые 10 миллионов человек, в числе которых оказался и я. Резюмируя, скажем, если вы летите в/из Алматы или, что хуже, транзитом, то закладывайте временные риски, в числе которых и получение багажа, ожидание которого может растянуться на два-три часа. Этот беспорядок сохранится, по меньшей мере, еще до середины лета. Будет ли лучше потом? Покажет время.
Зато, стоя в бесконечной очереди, я познакомился с милой девушкой из Ташкента, которая великолепно говорила по-русски. Как оказалось, она крымская татарка. Беседа была легкой, о мелочах, но уже тогда я сделал вывод, что взял с собой мало денег. Формат поездки предполагал «все включено», однако на сувенирку и форс-мажор я всегда беру 50-100 долларов в местной валюте. Так, разменяв 45 000 тенге, я получил 1,3 миллиона узбекских сумов. На что собеседница сказала, что для Ташкента эти деньги вообще ни о чем. «В Фергане, я думаю, еще можно что-то купить, а в столице, увы», — сказала она.
Для путешественников отметим, что в крупных городах Узбекистана можно спокойно расплачиваться «пластиком» систем VISA и Mastercard, однако на периферии в ходу наличка. Кое-где можно рассчитываться и долларами, но такой расчет сопряжен с рядом рисков. Основными точками, в которых можно безопасно обменять иностранную валюту, выступают коммерческие банки, а также официальные обменные пункты. Поменять валюту можно и в гостиницах, но в таком случае курс окажется существенно ниже, чем в банке, а также придется заплатить комиссию за совершение операции.
Самих точек, где можно обменять деньги, не так много, поэтому о размене лучше подумать до поездки. И потом — когда еще представится возможность почувствовать себя миллионером... Курс, как и везде, плавающий, но в среднем составляет 12 500 сумов за один доллар.
Транспорт
Прилет в Ташкент не вызвал каких-либо неудобств. Несмотря на то, что и там в воздушной гавани ведется большая стройка, мы быстро прошли все таможенные процедуры и очутились на привокзальной площади. И первое, что бросается в глаза (явный признак того, что ты недалеко улетел от родины), — это наличие назойливых таксистов, которые роем окружают всех прилетевших. Конечно, они не такие наглые, как в российском «Домодедово» или алматинском аэропорту, но не отказывают себе в удовольствии предлагать свои услуги многократно.
По плану у нас был заказан трансфер из аэропорта до отеля, но, как выяснилось позже (пусть не обижаются братья-узбеки), пунктуальность и чувство времени как таковые — это вообще не про них. Если вам предлагают «чуть-чуть» отклониться от маршрута, то следует быть готовым, что это самое «чуть-чуть» может растянуться на несколько часов, «место за поворотом» оказаться в сотне километров от точки. Просто знайте это, и если у вас четкий график, то соглашаться на «чуть-чуть» можно только в том случае, если вам покажут конкретную точку назначения, отдаленность которой вы сможете проверить сами.
После непродолжительных разбирательств мы оказались в такси. А таксисты, как известно, знают о политике больше всех. Но на удивление больной темой, которая развилась сама собой, оказалась тонировка автомобилей. В отличие от Казахстана, в Узбекистане разрешено тонировать передние боковые стекла. Правда, стоит такое удовольствие 2,6 миллиона сумов (200 долларов), и выдается разрешение на год, после чего его нужно продлевать. Если затонировать без разрешения, штраф — шесть миллионов. В стране, где в летние месяцы температура переваливает за 45 градусов по Цельсию, вопрос тонировки — более чем принципиальный. Хочешь ездить в комфорте и не изнывать от жары, плати.
(Окончание в следующем номере.)