На исходе прошедшего октября специализированный сайт Profit.kz обнародовал обзор диджитал-агентства Wunder Digital под заголовком «Социальные сети Казахстана и Узбекистана: общие черты и отличия». Последних обнаруживается гораздо больше, чем сходства.
Сказка для малолеток
Wunder Digital основано в 2013 году в Минске и работает в странах СНГ, включая Центральную Азию. Согласно анализу агентства, в Казахстане в соцсетях зарегистрированы 75 процентов населения, то есть 14,1 миллиона жителей республики. Из них 68 процентов пользуются данными источниками несколько раз в сутки. Гендерное соотношение: 51,1 процента пользователей — женщины, 48,9 — мужчины. В Узбекистане к соцсетям приобщены лишь 24,6 процента населения. Заметное большинство таких пользователей — мужчины (63 процента).
Самая популярная соцсеть Узбекистана — Instagram. В нем прирост аудитории происходит регулярно. За последний год он составил 53 процента. Это рекордный показатель для страны. Казахстанцы также пользуются Instagram, но рост аудитории на этой платформе в республике замедляется. Абсолютный лидер и по количеству подписчиков, и по росту аудитории в Казахстане – TikTok. В Узбекистане TikTok не входит даже в тройку лидеров массовых интернет-площадок. Если в Казахстане это TikTok, Instagram и WhatsApp, то в Узбекистане — YouTube, Telegram и Instagram.
Владелец TikTok — китайская холдинговая компания Byte Dance — позиционирует свое детище как аполитичное, развлекательное и немодерируемое (нецензурируемое). Но это сказка для детей младшего возраста.
Развлекательность в TikTok бывает бессмысленной и безумной. Достаточно напомнить челлендж (короткий видеоролик) под названием Skull Breaker. В нем двое приятелей просили третьего подпрыгнуть повыше и в этот момент били его по ногам. Прыгун падал и порой так ударялся затылком, что его приходилось отправлять в больницу, а то и на погост. И чего стоят флешмобы вроде окунания мужских половых органов в соевый соус или под названием «Обмочи свои штаны».
Что касается неподцензурности TikTok, то жесткому контролю он подвергается не где-нибудь, а в Китае. Попробуй на его территории тиктокер покривляться или нелицеприятно высказаться о событиях 1989 года на площади Тяньаньмэнь, ситуации на Тибете, лояльных власти религиозных течениях — вмиг канал будет заблокирован. А к автору придут из госбезопасности серьезные товарищи, у которых разговор с вольнодумцами короткий.
Будь TikTok лишь развлекательным, Индия не блокировала бы вещание в своем эфире этой соцсети как представляющей угрозу нацбезопасности. А Пентагон по тем же основаниям не запретил бы еще в 2019 году американским военнослужащим пользоваться TikTok на служебных устройствах.
На них же с 2022 года запрещено заходить в эту соцсеть американским госслужащим федерального уровня. С 2023 года первым в стране полностью запретил TikTok на своей территории штат Монтана. И это несмотря на то, что в 2020 году под угрозой блокировки TikTok на всей территории США Правительство Штатов вынудило Byte Dance продать американский сегмент соцсети американским же компаниям Oracle и Walmart. Они создали с Byte Dance компанию TikTok Global со штаб-квартирой в США и владеют 20 процентами этого совместного предприятия.
— Образование?
— Семь лет в «Фейсбуке», четыре года в «Инстаграме».
— Профессия, квалификация?
— Тиктокарь шестого разряда.
Главных подозрений и обвинений в адрес TikTok два. Первое: Китай якобы оказывает государственное влияние на контент TikTok, не допуская в нем любой критики властей Поднебесной, о чем регулярно пишут западные СМИ. Второе и самое серьезное: легкомысленность TikTok — лишь маска, под которой скрывается самый изощренный и крупный в мире похититель и накопитель конфиденциальной, в том числе персональной, информации. То есть Big Data для манипуляции обществом в социально-экономических и политических целях, а также в интересах крупного бизнеса.
«Отставание» на пользу и «продвинутость» во вред
Памятуя о втрое большем охвате соцсетями Казахстана (три четверти населения) в сравнении с Узбекистаном (четверть населения), продолжим сопоставление жизни двух близких соседей в социально-гуманитарной сфере.
К середине 2024-го население Казахстана превысило 20,1 миллиона, а Узбекистана — 37,1 миллиона человек, увеличившись лишь за полгода на процент. С 2020-го темпы прироста населения Узбекистана составляют 2,1-2,2 процента ежегодно. Тогда как аналогичный показатель Казахстана за тот же период — 1,1-1,2 процента. Доля стариков в Казахстане в 2023 году составила 8,8 процента, в Узбекистане — менее шести процентов.
В 2017 году на одну фертильную женщину в Узбекистане приходилось 2,6, а в 2023 году — 3,4 рожденного ребенка. В Казахстане в течение пяти лет также наблюдался бэби-бум — на одну женщину приходилось в среднем трое детей, но с 2023-го последовал спад. По оценкам демографов, население Узбекистана ежегодно увеличивается практически на миллион. Чтобы приблизиться к этому уровню, Казахстану при благоприятном развитии потребуется пять лет.
По статистике ВОЗ, в пересчете на чистый спирт каждый житель Казахстана старше 15 лет за год выпивает в среднем 4,8 литра (по 7,9 литра мужчина и 1,9 литра женщина). В Узбекистане алогичные показатели — 2,6 литра, в том числе по 4,5 литра мужчина и по 0,8 литра женщина. Активными курильщиками в Казахстане являются 22,2 процента совершеннолетних, в том числе 37,4 процента мужчин и семь процентов женщин. В Узбекистане постоянно курят 16,7 процента взрослого населения (32,4 процента мужчин и один процент женщин).
Индекс преступности отражает, насколько безопасна жизнь в стране с точки зрения риска стать жертвой нарушителей закона. Чем выше индекс, тем больше риск. На 2023 год индекс преступности, рассчитанный порталом Numbeo, составил в Казахстане 45,9, в Узбекистане — 30,5.
Из каждых 100 тысяч жителей жертвами убийц в Казахстане ежегодно становятся 3,2, в Узбекистане — 1,4 человека. Также по состоянию на 2023 год в местах лишения свободы отбывали наказание по приговору суда в Казахстане 29,4 тысячи человек (157 заключенных на 100 тысяч населения), а в Узбекистане при населении в полтора раза больше только 22,9 тысячи человек (68 заключенных на 100 тысяч населения).
Волю и стрессоустойчивость общества под бременем личных, профессиональных, финансовых и прочих тягот косвенно характеризует количество суицидов. На 100 тысяч населения в Казахстане приходится 18,1 (30,9 среди мужчин и 6,9 среди женщин), в Узбекистане 8,3 самоубийства (11,8 среди мужчин и пять среди женщин). По детско-юношеской суицидальности Казахстан — среди самых неблагополучных стран мира.
Согласно правовой статистике РК, за 2023 год в республике было совершено 21,8 тысячи киберпреступлений, ущерб от которых составил 17,5 миллиарда тенге. По словам главы Узбекистана Шавката Мирзиеева, за 11 месяцев 2023 года в стране зафиксировано 5,5 тысячи киберпреступлений, 70 процентов из них составили хищения с банковских счетов и карт.
Выводы напрашиваются сами собой. Общество Узбекистана является более успешным в демографическом смысле, с точки зрения законопослушания, безопасности и психологической устойчивости, а также менее подвержено вредным для здоровья привычкам. Чему не мешает, а помогает «отсталость» республики в соцсетях, пропитанных пустопорожней болтовней, хвастовством, завистью, ложью, всеми видами бескультурья и безграмотности.
В то же время Казахстан не спасает от проигрыша соседу по приведенным позициям ни без малого втрое более внушительная экономика (ВВП в 2023 году — 261,4 миллиарда против узбекистанских 90,9 миллиарда долларов), ни в разы превосходящие доходы государства и зарплаты граждан, ни уж тем более «продвинутость» в соцсетях.
Где-где? Не в Караганде
Ни для кого не секрет, что Запад активно использует соцсети для продвижения так называемой новой нормальности с ее культом ЛГБТ, гей-парадами, полигендерностью, общественными туалетами и раздевалками без разделения на мужские и женские, дискофутболом, квадробингом и прочими элементами отрицания традиционных ценностей.
Не исключение в этом смысле и казахстанский сегмент соцсетей. Например, за вычетом десятка отечественных рупоров Запада СМИ Казахстана не жалуют доморощенных ЛГБТ-активистов ни как авторов, ни как персонажей собственных публикаций. Зато в соцсетях элгэбэтэшники с наслаждением копошатся, как жуки в навозе. Именно там они активно вещают о своих акциях и фактически пропагандируют секс-девиации как вершину свободы и демократии.
Среди примеров — фото-, видеосессия в Instagram лидеров прозападного движения «Феминита» с радужным флагом на фоне тюркской святыни — мавзолея Ходжи Ахмета Яссауи в Туркестане. Представить нечто подобное в Узбекистане невозможно. Хотя бы потому, что в уголовном законодательстве РУз остается статья за гомосексуализм, предусматривающая за приверженность к нему ограничение или лишение свободы на срок до трех лет. В Казахстане аналогичная статья была отменена еще в 1990-х.
Речь не о том, кто из близких соседей и дружественных тюркских государств «больше прав» в этом вопросе с точки зрения гуманизма. А о том, кто из них более последовательно и твердо ограждает себя как государство, свои народы и тюркско-исламский мир от ползущего с Запада расчеловечивания. Какими бы защита от него и подавление информационно-идеологического влияния абсолютного крикливого меньшинства ни были. Да и что гуманнее: прилабуниться к Западу на его пути к вырождению или ценой изоляции меньшинства вплоть до его превращения в изгоя сохранить здоровым большинство?
Узбекистан давно и строго исповедует второй вариант. А официальная Астана на 33-м году независимости республики (возраст Иисуса Христа!) стоит в позиции «и хочется, и колется, и мама не велит» — пугливо-лицемерной девицы, которая пытается и невинность соблюсти, и капитал приобрести.
Место соцсетей в Казахстане ярко высветил недавний референдум о том, быть или нет в республике первой АЭС. «Более 10 процентов упоминаний (более шести тысяч единиц) носят строго негативный характер. Положительный — в пять раз меньше (около 1,2 тысячи), — сообщала за декаду до референдума компания «Первое кредитное бюро». — Основной негатив идет именно через соцсети… Чаще всего свое отрицательное мнение пользователи соцмедиа выражают даже не в самих публикациях, а в реакции и комментариях к ним. Пост может быть нейтральным или даже положительным. Но вот под ним…».
Результаты референдума: 71,1 процента принявших участие в плебисците казахстанцев высказались за АЭС. И где после этого ее возбужденные соцсетевые противники? Где-где? Нет, не в славном городе Караганде, а в пораженческой лабуде, навязанной Западом только потому, что среди претендентов на сооружение казахстанской АЭС — Россия.
Но это слабое утешение. Узбекистан в аналогичном вопросе обошелся без референдума и даже без соцопросов, приступив совместно с Росатомом к закладке первой в стране малой АЭС в Джизакской области. И посему уже опережает Казахстан в создании промышленной атомной энергетики, без которой экономике соседей кирдык.
Как гласит латинская поговорка, оmne simile claudicat (всякое сравнение хромает). Кому-то покажутся небезупречными и наши сопоставления жизни Казахстана и Узбекистана с учетом присутствиях их граждан в соцсетях. Но, согласитесь, задуматься есть над чем. В первую очередь, идеологам официальной Астаны. Их узбекистанским коллегам дружеский совет: не расслабляться и оставаться начеку. Деградировавшая элита Запада наращивает попытки расчеловечивания новых независимых государств не по дням, а по часам.
Фото Талгата Галимова