Впадина Турфана родит лучший виноград Поднебесной. Виноград, знаменитый «зеленый кишмиш» — визитка и предмет гордости жителей здешних оазисов. Аромат и вкус его не теряются даже в засушенном состоянии. Именно таким и расходится он отсюда по всей стране. А еще — в виде известных «турфанских вин». Говорят, что виноделие процветало в Турфане особенно ярко до появления неистовых борцов с алкоголем — всадников Пророка. Но в те времена славу Турфана составляли не только вина, а еще и женщины. Терпкое вино и сладкие пери... Ну разве можно найти сочетание более будоражащее и манящее? Наверное еще и поэтому редко кто из путешественников проезжал оазис не задерживаясь.
Яма. Мечта путешественника
«Жители Турфана, а особенно женщины, известны своими легкими нравами... Браки как легко заключаются, так легко и расторгаются... Приезжие даже на время женятся на турфанлычках».
Это наблюдение Николая Вячеславовича Богоявленского, русского дипломата, служившего одно время консулом в Чугучаке, свидетельствует — несмотря на то, что традиции виноделия к XIX веку оказались в основном утрачены, следствия былого винолюбия во многом сохранились.
Говорят, что когда один из эфемерных мусульманских правителей Кашгарии, распространив свою власть на Турфан, решил покончить с «разнузданностью нравов», то все жители, как один, во главе с самыми почтенными старцами пали перед ним на колени и выпросили-таки дозволения «жить по-старому».
По своему облику уйгуры Турфана отличаются от уйгуров Кашгара или Хотана. Близость к Внутреннему Китаю накладывает определенный отпечаток на все, в том числе и на антропометрические характеристики.
Впервые Турфан стал частью Поднебесной еще в Ханьские времена, более двух тысячелетий назад. В 108 году до нашей эры при знаменитом императоре У-ди его полководец Ли Гуан-ли в погоне за гуннами впервые подчинил империи Западный Край. И хотя статус этот в дальнейшем менялся неоднократно, даже во времена поздней Циньской империи Пекин выделял местных за лояльность своей власти и даже награждал иных титулами князей — «ванов».
Жители Турфана вообще всегда отличались терпимостью к пришлым. И даже больше. Известно, что в более поздние времена в Турфане существовала большая колония купцов, подданных Российской Империи. А у одного из местных властителей-беков была даже русская жена. Дочь старовера (староверы в поисках своего Беловодья несколько раз сновали через оазис туда-сюда), похищенная у отца, она очень скоро осознала все плюсы своего насильственного замужества и, незаметно завладев мужем-похитителем, властвовала над областью подобно легендарной Роксолане при турецком султане Сулеймане Первом.
В общем, жилось в Турфане хотя и сложно, но весело. И то, что в разряд ветхозаветных сказаний перешла отнюдь не эта веселость, а лишь борьба с ней, говорит о многом.
Лоза из пекла
«Турфан замечателен по отменному вкусу винограда...» — писал Чокан Валиханов, никогда в Турфане не бывавший, но знакомый с этим виноградом не понаслышке. Потому как трудно себе представить, что знаменитый кишмиш не продавался на кашгарском базаре.
Свидетельствую — воистину так! Виноград в Турфане сладок так же, как и девушки.
Виноградниками занято все свободное пространство. В каждом садике и дворике лозы образуют подобие беседок — будь то частный дом местного дехканина, представительство власти или отель международного класса. Кстати, в сезон в этих виноградниках при отелях часто устраиваются своеобразные концерты традиционной уйгурской музыки и танца. И надо сказать, что резные листья и янтарные грозди — это лучший фон для певучей уйгурской души.
Но самые протяженные посадки протянулись по обеим сторонам одной из центральных улиц города Турфан — Виноградной аллеи. И проезжая часть, и оба тротуара похожи на зеленые тоннели. Этот виноградник тянется на несколько километров! Осенью, когда созревают плоды, местные юноши залазят на кузова и крыши грузовиков и срезают самые тяжелые грозди для своих волооких подружек.
С виноградом вообще-то во многом связан весь календарь турфанлыков. В суровом местном климате его приходится укрывать каждую осень и вновь подымать весной. Лоза, как мало какое иное культурное растение, требует по отношению к себе внимания и усилий. Лозу нужно чувствовать душой, только тогда она ответит сторицей.
Самый характерный элемент местной архитектуры — двухэтажные саманные строения с ажурной выкладкой на втором этаже. Это сушилки, где собранные грозди развешивают на специальных деревянных вешалках. Остальное делает сухой и жаркий воздух. Готовые кишмишины сами отлетают от кистей и падают на гладкий глиняный пол. Остается только подмести их и упаковать в мешки.
Зимой, когда лоза спит, укрытая землей, виноградари продолжают бодрствовать. Возле каждого дома в каждом дворе сидят женщины и перебирают вручную сушеный виноград. Этот знаменитый зеленый кишмиш из Турфана можно встретить на базарах по всему Китаю. Знатоки сравнивают его с калифорнийским изюмом. Если учесть, что львиная доля американских товаров давно имеет китайское происхождение, то почему бы и нет.
На руинах Гаочана
Развалины древних городов Турфанского оазиса поражают искушенного своими масштабностью и сохранностью.
Гаочан (Кочо — Турфан) — город, известный с I века до н.э. В 627 году тут побывал знаменитый китайский пилигрим Сюаньцзан. В одной из глав своей знаменитой книги о столице Югуристана — Каракоче упоминает и Марко Поло. Но с XIV века город, название которого под влиянием Ислама трансформировалось в Кара-ходжа, лежит в развалинах.
Несмотря на минувшие пять столетий, остатки славной столицы древнего царства поражают посетителей сегодня не меньше (а может, даже и больше!), чем во времена апофеоза. Дома, в которых сохранились не только стены, но и своды, улицы, дворцы и храмы, поддаются идентификации несмотря на то, что единственным строительным материалом в этих местах тысячелетиями была одна лишь глина.
В местном храме Дофо (Большого Будды) сохранились даже алтарь и кафедра, с которой по преданию проповедовал монах-странник Сюаньцзан.
Первые европейцы, проникшие в Турфан лишь ближе к концу прошлого столетия, застали тут еще остатки скульптур и фресок. Среди этих первых путешественников, на которых руины Гаочана произвели сильное впечатление, нужно назвать российских исследователей Центральной Азии Грумм-Гржимайло, Роборовского, Обручева, Ольденбурга, Клеменца. Двум последним принадлежит приоритет в археологическом изучении памятников древнего Турфана. В том числе и Гаочана. Неслучайно предметы из первых раскопок в оазисе оказались среди ценнейших экспонатов «Турфанской коллекции» Эрмитажа.
Интересно и то, что сюда на руины Кара-ходжи отправил по своим следам своих героев-кладоискателей Владимир Афанасьевич Обручев — ученый и писатель. Два его романа «Плутония» и «Земля Санникова» вошли в золотой фонд советской фантастики. На них воспитывались целые поколения романтиков, в их числе и автор этих строк.
Третий роман Обручева «В дебрях Центральной Азии», хотя и не столь известен, но не менее интересен. Потому что события в нем разворачиваются на фоне тех мест, многие из которых он посетил, участвуя в потанинской экспедиции 1893-94 годов. Одна из глав посвящена как раз-таки раскопкам в Кара-ходже, куда герои попали в составе некоей немецкой экспедиции.
Развалины Гаочана столь обширны, что обойти их полностью невозможно и за день. Впрочем, по бывшим улицам бывшего города проторены дороги, по которым ходят местные виды городского транспорта, перевозящие туристов. Наиболее популярны крытые ослиные повозки, куда вместе с вами набивается куча сопровождающих — «водитель», его помощник, гид, кондуктор и еще пара непонятных личностей, цели которых, впрочем, выясняются вскоре как только из сумок достаются местные сувениры и «настоящие антики», которые, конечно же, «только для вас». В этом отношении куда спокойнее ездить верблюдом (если уж непременно хочется ехать). По крайней мере, между горбами второму человеку уже не втиснуться, а верблюдовожатый семенит где-то впереди и внизу.
Впрочем, людность руин сильно зависит от сезона. Поздней осенью, к примеру, в один из приездов сюда мы со спутницей оказались единственными посетителями памятника за целый день. Интересно, что в «мертвый сезон» мертвый город великодушно отдан на откуп местным женщинам. Они в это время и возницы, и продавщицы сувениров. В сезон же, когда туристов много, работают лишь представители мужественного пола.
Какая трогательная забота о женах и дочерях!
Город на яру
До Гаочана от современного города Турфана нужно ехать 46 километров на юго-восток. Другие известные развалины, Цзяохэ (Яр-хото), в 13 километрах к западу. Руины, стоящие в запустении с XV века, принадлежат столице другого местного царства Чешийского. Хотя их площадь скромнее, нежели у гаочанских, однако и она немала — 360 тысяч квадратных метров.
На меня лично эти руины производят куда большее впечатление своим оригинальным расположением на высоком обрывистом плато (яру), отрезанном оврагами двух сливающихся речек от всего окружающего. Высота обрывов метров в 15-20 защищает расположенный наверху город куда лучше толстенных стен Гаочана. Впрочем, настоящий вид обеих столиц требует признать, что ни те, ни другие укрепления своих функций до конца не выполнили.
Любопытна и техника, которую применяли строители Яр-хото. Дома не строились и не лепились из глины, как обычно. Они вырезались прямо из верхнего слоя лессового плато, на котором располагался город. И не только дома, но и вся основная «мебель» в них: очаги, шкафы, лежанки, алтари. А также и целые улицы, площади, храмовые комплексы, хозяйственные сооружения и прочие элементы декора и интерьера, необходимые уважающей себя столице. После того как вырезали стены, дома снаружи облицовывали кладкой из саманного кирпича. Для красоты.
Аномальная сухость турфанского воздуха при полном отсутствии осадков — причина удивительной археологической «свежести» местных «домов». На их потолках и сегодня видна сажа от очагов, погасших много веков назад. Впрочем, эти условия привели и к куда более поразительным находкам в оазисе. В известном могильнике, носящем такое знакомое название Астана, были обнаружены прекрасные образцы хлопчатых и шелковых тканей, пролежавших под землей с III-IV веков.
С 1974 года в Ярхото работают японские реставраторы под эгидой ЮНЕСКО. Первой научной экспедицией, исследовавшей городище, была экспедиция Дмитрия Александровича Клеменца 1898 года, снаряженная Русским географическим обществом.
Разбуженный Турфан
Когда впервые я попал в Турфан 30 лет назад, городок очень мало чем отличался от прочих оазисов котловины. Полусонный, пыльный, патриархально спокойный. Днем жизнь концентрировалась вокруг главного рынка. Вечером плавно переходила к «вечернему базару». По ночам в поисках прохлады многие турфанцы вытаскивали свои кровати на плоские крыши мазанок под звезды и баюкающий шелест тополей...
На рубеже тысячелетий Турфан, как, впрочем, и все прочие города Синьцзяна, стал винтиком в сложном механизме китайской реформы. А потому темпы, с которыми все меняется, таковы, что через год уже невозможно отыскать знакомый уголок и определиться на известных улицах. Реформа не только волшебным образом оживляет все закоулки огромной страны, но, увы, ведет к стремительному исчезновению той особой патриархальной прелести, которой так влекли китаефила тихие уголки Поднебесной.
Остается только надеяться, что даже самая успешная реформа нашего времени не сможет до конца сломать всех традиций самого древнего из ныне живущих государств. И Китай останется Китаем, а Турфан останется Турфаном.
Андрей Михайлов землеописатель, автор географической дилогии “К западу от Востока. К востоку от Запада”. Фото автора