Тому, кто занимается культурой традиционных обществ, крайне любопытно наблюдать племена и народы, еще не утерявшие своей живой связи с собственным изначалием. Народы — не кичащиеся древностью своих городов, и племена — не возбуждающиеся туристическими рейтингами своих святынь. Потому что все это одинаково бессмысленно для тех, кто существует в своем самим рождением заповеданном измерении, кто живет и сегодня с тем, с чем жили тысячелетиями предки. Никому ничего не доказывая, ни с кем ни о чем не споря и не кидаясь с горящими глазами на каждый случайно выроненный кошелек с антикварными, но фальшивыми грошиками.
Какое благо, что остались еще на земле места, где живут не прошлым, а в прошлом! Одно из таких — Демократическая Социалистическая Республика Шри-Ланка…
Твой персональный вклад в тропический восход
О том, что рассвет в тропиках поражает своей стремительностью, не писали только те, кто вообще ничего не написал. Да еще, пожалуй, некоторые наши туристы в своих блогах. Наши в массе своей, увы, предпочитают ехать за тридевять земель единственно для того, чтобы отрываться, селфиться и тусоваться, ночи напролет просиживая в ресторанах и барах, затем отсыпаясь до вечера сначала в номере, а после обеда на пляже. Отвлекаясь разве только на азартный шопинг. Это и есть наш типовой настоящий отдых. Так что им редко удается видеть тропический рассвет.
Однако стремительное солнце, резко выпрыгивающее из-за края земли вертикально вверх и моментально преобразующее природу, — зрелище, достойное не только раннего пробуждения, но и благоговейного поклонения! С чем мы и сталкиваемся тут и там в духовной истории человечества, тысячелетиями жившего совершенно по другим заповедям, чем общество всеобщего потребления.
Но не менее завораживающая картина — пробуждение вместе с солнцем жизни внизу, по горам-долам, а особенно городам и весям. Не более получаса лежит между совершенно темным и безмолвным пустованием улиц с безвольно догорающими фонарями, изнуренными москитами, трущимися в искусственном свете, бесшумными кошками, крадущимися по своим кошачьим делам, и тем диаметральным по накалу моментом, когда мир вдруг преображается: переполняется ярким светом, криками птиц, кваканьем клаксонов, боем храмовых барабанов, речевками разносчиков снеди, скрипом открываемых лавок, свистками регулировщиков и тротуарным шарканьем толпы, спешащей к первым поездам на вокзал.
То, что все это переполняет и твои персональные уши, что в движении пестрой толпы пешеходов имеет место и твое скромное участие, что в этом всеобщем пробуждении и у тебя своя маленькая роль, помогает отрясти остатки сна и даже почувствовать некую гордость от слияния с повседневной жизнью чужого народа далекой страны! Тем более если это утро так непривычно-обычно зачинается в Канди, последней столице ланкийских королей, и обещает длинный день, переполненный эмоциями и озарениями, и долгую дорогу на встречу с одной из трех величайших святынь острова (а если по размерам — самой величайшей!) — священной горой Шри Пада…
Святыня мирового значения
Шри Пада — святая вершина мирового значения. Ее «настоящие размеры» потому впечатляют гораздо более размеров фактических (от 2236 до 2280 метров в разных источниках).
Стоящая в одном ряду с такими горами-святилищами, как Олимп, Синай, Кайлас, Голгофа и Арафат, Шри Пада уникальна тем, что в ней есть что-то и от Олимпа, и от Синая, и от Кайласа, и от Голгофы, и от Арафата. Неслучайно ее с одинаковым рвением чтут и индуисты, и буддисты, и христиане, и мусульмане, и иудеи, и даже язычники — случай, надо признать, хотя и не уникальный, но достаточно редкий в мировой духовной практике!
Шри Пада в переводе с сингальского — «священный след». Там, на самой макушке вызывающе крутого гнейсового останца, на острой вершине венчающей скалы, имеется неясное углубление, в котором кто-то когда-то (а кто и когда, не ведает никто!) усмотрел след божества. Какого конкретно?
А вот тут начинается самое интересное. «Священный след» изначально приписали местному богу-охранителю Саману (отсюда еще одно название горы — Саманала). Позже — грозному индуистскому громовержцу Шиве (в чьем космическом танце поддерживается мировая гармония). А еще позже — Будде, посетившему некогда остров с целью укрощения местных ракшасов — яков (вспомним, что еще со времен грозного многорукого Равана, местного царя, похитчика Ситы и обидчика Рамы, Ланка вообще считалась обителью грозных демонических сил).
Неудивительно, что арабы, прибившиеся к острову в V веке и осевшие на нем в VIII (остров к тому времени был уже изрядно заселен исконно обитавшими тут ведами и давно обосновавшимися тамилами и сингалами), взглянув на священный отпечаток, тут же безошибочно определили в нем стопу… праотца Адама! Именно под именем пика Адама известна сегодня эта вершина большинству искушенных землян.
И Адам, и Искандер Двурогий
Но Адам-то тут с какого бодуна? Все очень просто. Природа Цейлона всегда напоминала посетителям острова ветхозаветный Эдем. Вот исходя из того, что остров, по общему мнению, является местом, наиболее приближенным по своим природным условиям к райским кущам, уличенный в поедании запретных плодов пращур человеческого рода и был гуманно «сброшен» на Землю именно в этом месте. Что до следа, то он, по данной версии, отпечатался именно на месте приземления Адама.
Хотя есть и другой вариант роли праотца Адама в появлении священного отпечатка. По этому варианту след был продавлен позже, когда под конец долгой жизни раскаявшийся в содеянном первый человек, искупая первородный грех, долгие годы простаивал на одной ноге на вершине священной горы. «Столпничал». Любопытно, что могила прародителей находится весьма далеко отсюда — в Иерусалиме. Под другой весьма знаковой горой — Голгофой.
Но Адамом проекции следа на вершине не закончились. Появившиеся на Цейлоне в 1505 году европейцы (в лице португальских мореплавателей) со свойственным им самомнением сразу разобрались, что все тут одинаково неправы, что все «следопыты» прошлого ошибались. А отпечаток на вершине принадлежит не кому-то, а Св. Фоме! Тому самому «неверующему» апостолу, которому выпало вершить свое служение в далекой Индии (по традиции его прах покоится в Мадрасе-Ченнаи, в базилике Сан-Томе).
Да, чуть не забыл Александра Македонского. Не того реального прославленного полководца, тот сюда не дошел, а его обожествленную двурогую тень, которая со времен знаменитых походов витает над Азией. Кто и когда узнал в священном следе ногу Македонского, сказать трудно. Но есть и такая версия. А раз есть версия, то есть и верующие в нее.
Итак, что мы имеем? А имеем мы один след, который тем не менее принадлежит, по крайней мере, шестерым весьма различным персонажам духовной истории земли. Один след на шесть стоп — явно многовато. Многовато там, где всем верховодит другая логика. Но не тут, на Шри-Ланке.
Чайные моря
5.30 утра. Солнце уже поднялось. И тут же начало привычно немилосердствовать. Хотя на приподнятом Кендийском плато сила его и не такая, как внизу у моря, тропическую природу не утаить — жжет по полной. Путь, который мне предстоит преодолеть в общественном транспорте, по своей дальности не впечатляет — километров 70-80 по прямой. Однако вопреки чаянию на него уходит пять часов.
Сезон массового паломничества уже завершился, и никаких оказий, рассчитанных на большой наплыв пассажиров, нет. А потому приходится не только ехать по бесконечному серпантину, петляющему горными склонами прямо по террасам живописных чайных плантаций, но и ждать нужных рейсов — сначала в невзрачном городишке Хаттон, а потом в симпатичном горном селении с родным для любого братско-украинского уха прозванием Маскели.
Но дорога по горной Шри-Ланке интересна (как, впрочем, и по низменной), а потому неутомительна. Хотя от первозданной природы острова тут ничего и не осталось. Все пространство гор, мелькающее в поле зрения, засажено главной экспортной культурой острова-государства — знаменитым цейлонским чаем.
Кое-где веселая искристая зелень стриженых чайных куртин прерывается уродливыми серыми строениями чайных фабрик, на которых и производят всякие брендовые сорта вроде Dilmah. Но ни на плантациях, ни на фабриках работа особо не кипит. Воскресенье. А выходной — он и в Хаттоне выходной!
И лишь кое-где черные тамилки в цветастых сари, одинокие сборщицы чая, словно чудесные цветы разбавляют монотонный пейзаж. Не то передовицы, не то, напротив, отстающие в соцсоревновании.
Автобус-храм и водитель-жрец
Ехать вне туристических автобусов — местным общественным транспортом интересно и по другой причине. Тут местная жизнь. Экзотика (кому — что!) следует не за тобой, а движется рядом, в одном направлении и с одинаковой скоростью!
Казалось бы, общественный транспорт — он и в Хаттоне общественный! Но достаточно войти в кабину (а вход тут всегда через кабину водителя), чтобы понять разницу. Кабины автобусов часто напоминают маленькие часовни, сплошь завешанные изображениями богов, амулетами, цветочными гирляндами и оберегами, а по утрам еще и чадящие на весь салон зажженными ароматическими палочками. Так что и водитель тут не водитель, а скорее, транспортный жрец, влекущий свою послушную паству по выворачивающим мозги серпантинам горной дороги!
Что до пестроты этой паствы, то в местном варианте она представлена адептами всех мировых религий и добрым десятком всяких язычников, анимистов, атеистов! Шри-Ланка своей теологической разноперостью может поспорить с любой другой страной на этой планете.
Приступная гора
Сразу за маскелийской околицей — за полями, за лесами — взгляд приковывает вызывающе красивая вершина, похожая на огромный останец. Поросшее деревьями подножие где-то на середине переходит в оголенный скальный зубец, на самом острие которого угадывается крошка какого-то строения. Шри Пада — священная гора сакрального отпечатка, оставленного Адамом (Саманом, Шивой, Буддой, Св. Фомой, Александром Двурогим — ненужное зачеркнуть!)
Чтобы начать пеший ход на заветную вершину, нужно еще доехать до начального пункта паломничества — деревеньки Далхуси. А это значит, что нужно снова ждать рейсовый автобус, неспешно присматриваясь к толпе, размышляя о вечном и поминая… старые советские времена, когда много часов было проведено в таких вот бесконечных ожиданиях неизвестно когда приковыляющего автобуса.
Но вот автобус появляется и за какие-то полчаса доставляет меня в Далхуси. К самому началу заветной паломнической тропы.
Наверное, в «высокий сезон», когда паломники идут на вершину в одной большой очереди, затылок в затылок, деревенька эта — живейший уголок. Об этом говорит обилие закрытых лавчонок и сонных гостиниц. Но сейчас в преддверии муссонных дождей Далхуси выглядит совершенно покинутой. И лишь «Большой Будда» лукаво, «по-джакондовски» улыбается в пространство с высоты своего многометрового роста. Но он — великий молчун, и как только рассасывается по щелям несколько пассажиров, выброшенных на небольшой площади тут же уехавшим назад автобусом, я остаюсь совсем один.
И мне даже не у кого узнать, где начинается заветная тропа. Вершина скрыта ближайшими предгорьями, и я приступаю к движению, скорее, по наитию.
(Продолжение следует.)
Андрей Михайлов — землеописатель, автор географической дилогии «К западу от Востока. К востоку от Запада». Фото автора
Фото автора