Я побывал в Бразилии в те времена, когда советское воспитание еще не испарилось из коллективного бессознательного. И у каждого человека старой закалки Бразилия ассоциировалась в первую очередь со «страной, где много обезьян», а Рио-де-Жанейро — с «белыми штанами» Остапа Бендера. Признаюсь, что пресловутые «обезьяны» и «белые штаны», которые возникали сразу, коль только речь заходила о Бразилии и Рио, в свое время достали меня столь сильно, что я перестал всуе упоминать о посещении сих экзотических мест. Ну неужели нельзя было припомнить чего-нибудь другое? На худой конец Пеле — короля футбола, карнавал, тех же песчаных генералов, кофе или (на самый худой) рабыню Изауру?
Зайчики в трамвайчике
Но если для читающих масс (старой закалки!) первейшим символом Рио все еще считались Белые штаны Остапа, то для всего остального прогрессивного человечества таковым давно являлась гигантская статуя Христа-Искупителя высотой в неполные 40 метров, на 30 метров распростершая свои руки с вершины господствующей над Рио отвесной гранитной скалы Корковадо (Горбатой горы). Грандиозная бетонная скульптура, вопреки распространенному мнению о ее недавнем происхождении, была освящена и открыта еще в 1931 году.
С тех пор редкий турист не долетал до вершины знаменитой морро. В основном, правда, пользуясь для этих полетов не собственными крыльями, а автотранспортом или трамваем, рельсы которого доходят до самого подножия Христа-Искупителя. В хорошие дни очередь на трамвай поболее, чем в распродажи новых гаджетов, а толкучка на вершине, у подножия статуи, может вызвать зеленую тоску даже у нашего Зеленого базара в предновогоднюю пору.
И тут мне несказанно повезло — с утра было серым-серо, накрапывал дождь, и большинство туристов предпочли в такую погоду не искушать всуе Господа, а спокойно отоспаться в гостиницах. Так что в знаменитый трамвай удалось сесть без проблем. И вот, подобно харизматическим зайчикам из бессмертного произведения Корнея Иваныча Чуковского, разноязыкая публика едет и смеется (а кое-кто, не буду указывать пальцем, как всегда, чего-то жует) в трамвайчике по девственному лесу, поросшему хлебными деревьями и населенному обезьянами (теми самыми — «дикими»).
Лес этот, хотя и является национальным парком Тижука, только выглядит первозданным, на самом деле это искусственные насаждения, высаженные по специальной экологической программе. Дело в том, что во времена кофейного бума росшие в окрестностях Рио первобытные джунгли оказались полностью изничтоженными во имя кофейных деревьев. А нынешний лес, несмотря на свой натуральный вид, был насажен уже поверх бывшей плантации несколько десятилетий назад.
Христос в тумане
Но чем ближе был наш вавилонский трамвайчик к вершине, тем меньше жевали и смеялись растерянные пассажиры. Вершина утопала в мокром и мрачном облаке — такие низкие облака то и дело нагоняет на город порывами ветра с близкого океана.
Распростертый в своих нечеловеческих объятиях бетонный колосс на вершине скалы лишь кое-как угадывается наверху мутным силуэтом. И никакого города внизу, конечно, не видно и в помине.
Для Рио-де-Жанейро статуя Христа более чем символ. Это тот единственный элемент, который связует воедино все районы разбросанного между гор и бухт, по укромным ущельям и островам города. Христа-Искупителя в Рио видно отовсюду.
В этом отношении вспоминается одна забавная история, которую любят рассказывать местные кариоки (потомственные риодежанейровцы). Об одном непутевом ирландском матросе, ступившем неуверенной поступью на набережную Гуанабары в одну ясную ночь 1932 года. Неуверенность движений определялась отнюдь не особенностями «матросской походки», а хроническим пристрастием мореходца к горячительному, жить без которого он не мог, да и не хотел. Вот и тут, сойдя с парохода, ирландец сразу же занырнул в ближайший бар, чтобы поскорее остудить свои пылающие шланги. А когда, умиротворив свою страсть, вышел на карачках наружу и вскинул голову... Страсти Господни... Увидел вдруг в вышине ночного неба распростершего руки Господа! Зрелище, так поразившее матросскую душу, заставило не только протрезветь, но и тут же, у дверей кабака, дать зарок в вечной трезвости.
Что было с ним дальше, молва не ведает...
Так случилось, что в ту ночь впервые была опробована подсветка свежеустановленной на вершине Корковадо статуи Христа-Искупителя.
Похожую издали на колоссальный поклонный крест статую в Рио видно отовсюду. А от ее подножия, с единственного места, видны разом все разрозненные районы Рио-де-Жанейро. Даже самые уединенные. Разверзающаяся перед глазами картина — одна из самых впечатляющих на этой планете. Город, расплескавшийся среди «гор и вод», весь, от старого центра, примыкающего к заливу Гуанабара, через Копакабану, Леблон, Лагуну, до южного района Ипанема (с еще одним знаменитым пляжем, населенным чарующими «девушками из Ипанемы») — на ладони. Разумеется, если это доступно взору, что бывает в хорошую погоду. А не в такую, какая сопровождала мое появление на Корковадо...
Однако стоило только попробовать раздосадоваться на судьбу и поднять глаза к туманному образу Христа, как окружающие меня люди с возбужденными криками тут же кинулись к бетонным парапетам, окружающим вершину со статуей. Налетевший порыв ветра сорвал с Рио засевшую над ним серую пелену, и город вдруг предстал внизу во всем своем живописном многообразии. Правда, в следующий момент с океана показался новый клок серого тумана, но прежде, чем он накрыл собой перспективу, я все же успел сделать несколько снимков Рио.
Мухи на Сахарной голове
Еще одна популярная видовая точка, с которой открывается великолепный вид на город, — гранитная скала морро Пан-ди-Асукар, дерзко возвышающаяся на краю перешейка, отделяющего бухту Гуанабара от Атлантического океана. Скала эта более известна нам в русском переводе как Сахарная голова.
Сюда не ходят трамваи. Даже для этих трудолюбивых и безропотных осликов из семейства общественного транспорта крутизна непреодолима. Попасть на вершину можно двумя способами. Заплатить положенные реалы, отстоять очередь и взлететь наверх с помощью скоростной канатки. Таким путем пользуется большинство. Или не платить никому ни фига, а связаться веревкой, набрать скальных крючьев и взобраться наверх, используя технику скалолазания. Это маршрут для самых прижимистых.
Канатка доходит доверху в два приема. С промежуточной остановкой на горке с названием, которое вызывало неизменный восторг у новорусской публики своим родным звучанием и значением. Гора называется Урка.
С Урки в хорошую погоду постоянно взлетают маленькие четырехместные вертолеты для облета города. Это наиболее динамичный и полный вариант для одномоментного любования географической красотой Рио-де-Жанейро, отличающийся от спокойного созерцания с вершины Корковадо своим захватывающим динамизмом. Из-за вычурного рельефа вид внизу постоянно трансформируется и меняется, даря взору все более захватывающие картинки.
Железный стрекозел пролетает над Гуанабарой, историческим центром города, подымается к Корковадо, делает пару кругов вокруг статуи Христа-Искупителя, пересекает район Копакабана, барражирует вдоль знаменитого пляжа и возвращается обратно на Урку. Весь полет занимает не более 10 минут, но большего и не надо.
Хотя, если заплатить лучше, вас будут катать дольше. Некоторые богатые русские туристы нанимают вертолет сразу на полтора часа и выпадают после этого из кабины зелеными, очумелыми и переполненными впечатлениями на всю жизнь.
Впрочем, и с вершины самой Сахарной головы вид потрясающий. Какой город, такой и вид!
Город Белых штанов
Но хватит вертеться вокруг да около. Пора вернуться к основе основ, первоисточнику нашего вульгарного знания о Рио-де-Жанейро. К незабвенному Остапу Бендеру и его отцам-прародителям. И вправду, вклад Ильфа и Петрова в географические познания жителей бывшего СССР о Рио-де-Жанейро трудно переоценить. У их потомков, увы, такой криницы нет. Мечта О. Бендера стала грезой многих поколений простых советских читателей. И даже не читателей, а тех, кто отродясь не держал в руках «Золотого теленка», да и прочей классики, но был наслышан. Для неискушенных позволю себе процитировать первокриницу.
«…Я хочу уехать, товарищ Шура, уехать очень далеко, в Рио-де-Жанейро.
— У вас там родственники? — спросил Балаганов.
— А что, разве я похож на человека, у которого могут быть родственники?
— Нет, но мне…
— У меня нет родственников, товарищ Шура. Я один на всем белом свете. Был у меня папа, турецкий подданный, да и тот давно скончался в страшных судорогах. Не в этом дело. Я с детства хочу в Рио-де-Жанейро. Вы, конечно, не знаете о существовании этого города.
Балаганов скорбно покачал головой. Из мировых очагов культуры он, кроме Москвы, знал только Киев, Мелитополь и Жмеринку. И вообще он был убежден, что земля плоская.
Остап бросил на стол лист, вырванный из книги.
— Это вырезка из Малой советской энциклопедии. Вот тут что написано про Рио-де-Жанейро: «1360 тысяч жителей…» Так… «значительное число мулатов… у обширной бухты Атлантического океана…» Вот, вот! «Главные улицы города по богатству магазинов и великолепию зданий не уступают первым городам мира». Представляете себе, Шура? Не уступают! Мулаты, бухта, экспорт кофе, так сказать, кофейный демпинг, чарльстон под названием «У моей девочки есть одна маленькая штучка», и… о чем говорить! Вы сами видите, что происходит. Полтора миллиона человек, и все поголовно в белых штанах. Я хочу отсюда уехать. У меня с советской властью возникли в последний год серьезнейшие разногласия. Она хочет строить социализм, а я не хочу. Мне скучно строить социализм. Теперь вам ясно, для чего мне нужно столько денег?»
Я не поленился и разыскал источник вдохновения Остапа — 7-й том Малой советской энциклопедии («Прямая — Скулы») за 1931 год. (Кстати, это тот самый год, когда была «сдана» статуя Христа на Корковадо.)
Так вот, цитаты оказались, весьма произвольно вырваны из справочника, но: «…1360 т.ж. (1926), в т.ч. много иностранцев (португальцев, итальянцев, испанцев), значит, число негров и мулатов».
«Гл. улицы города по богатству магазинов и великолепию зданий не уступают первым городам мира, в рабочих кварталах — убогие лачуги, узкие и грязные улицы».
Как видно из примера, идея очень часто формируется в нас независимо от реальности, а исходит из одного только позитивного настроя. Греза о светлом будущем или белых штанах может стать фундаментальным движителем и генеральным направлением жизни целых поколений. Остается только пожелать всем обрести этот самый позитивный настрой в реальности и вовремя обнаружить прочное основание для дремлющий в душе мечты. Хорошую книгу, к примеру. Чего и всем желаю!
(Продолжение следует.)
Фото автора