В прошлый раз я закончил повествование на том, что твердо решил завязать со своим двуногим существованием в пользу двухколесного. Для чего купил себе персональный двухсотюаневый (на наши тогдашние, эпизод относится к 2000 году, это было равноценно 25 долларам США) односкоростной механизм марки «Фэньхуан» (сиречь, «Феникс» — символическая птица, приносящая счастье в традиционном Китае и имеющая в западном обыкновении свойство восстанавливаться из пепла).
Выехав прямо из дверей магазина под одобрительные взоры продавцов и наблюдателей, я тут же влился в дружную велосипедную семью народных педальеров. Радуясь, как ребенок
(Начало — в предыдущих номерах.)
Тре
В Пекине, как и во всех городах Китая, для велосипедистов обязательно отводилась специальная полоса движения на любой улице. Между дорогой и тротуаром. Третья полоса. Нужно сказать, что плотность велосипедов на сих полосах, особенно в час пик, оказывалась столь интенсивной, что безболезненное «вливание» в этот железный поток казалось более чем проблематичным. О возможных негативных последствиях предупреждали и авторы тех самых благоразумных путеводителей, которые так настоятельно советовали пользоваться для передвижения по китайской столице именно велотранспортом.
Типун им всем на язык! Более корректной и внимательной велосреды, чем пекинская, найти вряд ли мыслимо. Я двигался в толпе и печенью чувствовал доброжелательное внимание, которым окружали меня, чужака (в старом Китае таких называли «заморскими чертями»), соратники по движению. Быть может, впервые за все пребывание в Китае я ясно ощутил себя столь близким и родным всему миллиарду простых китайцев. Еще немного, и мы бы стали братьями навек!
Но, как часто случается в истории, идеи вселенского братства херятся всякой неожиданной ерундой. Так, увы, произошло и на этот раз.
В Пекине на улицах оставляют ежедневно четыре миллиона велосипедов (по официальным данным). Но стоило мне бросить среди этих четырех миллионов один свой «Фэньхуан», как его тут же не стало. Такое вот банальное свинство — выхожу из магазина, куда заскочил на мгновение за бутылочкой водички, а мой «Фэньхуан»… Как это покорректнее-то?..
Про такое путеводители не предупреждали! И это было как-то совсем не по-братски!
Случай из следственной практики (потешный)
В местной полиции, куда я обратился с помощью знакомой переводчицы, отнеслись к моей пропаже серьезно и внимательно. Записав в графу «приметы» марку велосипеда, а в графу «особые приметы» — прочерк. В полицию я пошел только потому, что это для меня был хороший повод познакомиться поближе с пекинскими полицейскими. Но уж никак не теша себя иллюзией насчет успехов сыска (12 миллионов «подозреваемых», четыре миллиона велосипедов!). Потому, прощаясь с дежурным по отделению (судя по звездам на погонах, это был не менее чем генерал-лейтенант!), я крепко и навсегда пожал его сухопарую руку.
В общем, все мы (в отделении самым внимательным образом следили за русско-китайским переводом повествования о моих злоключениях еще десятка полтора подобных «генерал-лейтенантов») получили от этого заката моей стремительной велокарьеры большое удовольствие и вместе повеселились над ситуацией.
Кто бы мог подумать, что самое смешное ждало впереди?
Велосипед мой нашли. Полицейский, который доставил пропажу (тоже генерал-лейтенант) к гостинице, приехав на моем «Фэньхуане» (немного побитом и потасканном, но таком родном и знакомом) верхом, гордо сунул какую-то «китайскую грамоту», дабы я завизировал торжество правопорядка и расписаться в получении. Честно — я был в очередной раз удивлен Китаем!
Случилось это, правда, в последний день моих «пекинских каникул», когда я уже собирался сдавать номер и спускаться вниз. Пришлось немного задержаться, дабы сделать два дела. Прокатиться вокруг отеля. Это во-первых. Ну и пристроить в хорошие руки Феникса.
Второе оказалось сложнее. Потому что тот широкий жест, который я попытался было проделать на прощание, не удался. И потрепанный парень, которому выпал вдруг «счастливый билет» с доставкой выигрыша, повел себя вовсе не так, как баловень Фортуны. Моя попытка вручить ему «Фэньхуана» закончилась тем, что он начал вдруг озираться по сторонам, а потом поспешно ретировался в сторону подземного перехода.
И тогда я поступил просто. Просто взял и оставил велосипед на площадке у отеля. Совершенно без задних мыслей о том, что, если, когда в следующий раз доведется попасть в Пекин, то не нужно будет тратиться на новый велосипед. В этой гостинице я, правда, больше никогда не останавливался. Так что, возможно, она так и стоит сиротой там, где была поставлена четверть века назад.
Единственное сомнение, которое гложет меня до сих пор — а мой ли «Фэньхуан» вернули мне доблестные пекинские полицейские?
Компас и карта вместо «Хуавэя»
В своей нынешней жизни знакомство с чужими странами и городами сильно облегчают новые технологии и всякие хитрые гаджеты. Особенно в таких мегаполисах-монстрах, как современный Пекин. Для оперативного ориентирования я таскаю с собой небольшой планшет «Хуавэй» с закаченными офлайн-картами типа Organic. Почему планшет? Экран мобильника слишком узок для комфортного восприятия географа, воспитанного на бумажных картах. Почему «Хуавэй»? А чтобы доставить маленькую радость себе, представляя лощеные лица размахивающих санкциями американских партнеров. Руки не устали?
Однако ориентироваться в Пекине и в славные доинтернетовские времена легко мог любой тинэйджер (недоросль), проведший хоть одно полноценное лето в лагере для «юных сурков», пионеров, трудных подростков и прочих скаутов. Чтобы ощущать себя комфортно в этом многомиллионном мегополисе, достаточно было иметь нормальный план города, на котором китайские названия дублировались по-английски (с русским дубляжом я тогда подобных карт, увы, не встречал). И тогда достаточно было просто подойти к милиционеру или остановить прохожего и ткнуть в то место карты, куда направлены ваши устремления. И тебе наверняка бы объяснили, где — ты и где — то. Указав, куда двигаться. Хотя, возможно, далеко не с первой попытки. Но это уже национальная особенность. В Поднебесной, как известно, ничего не происходит просто так!
Незаменима такая карта была и при поездке в такси. По ней можно было легко просветить водителя о цели поездки, а заодно проконтролировать маршрут, по которому он тебя повезет. Что ввиду перманентной ушлости тогдашних пекинских таксистов вовсе не являло собой излишества перестраховщика.
Хотя нужно было учитывать и то, что короткий путь здесь не всегда был самым быстрым. Хронические пробки в центре делали объезд по одной из кольцевых дорог (Пекин уже в те годы был опоясан целыми тремя) весьма экономичным и в плане времени, и в плане денег (платить-то все равно нужно было не с пробега, а с расхода топлива). Трубить тревогу имело смысл лишь в том случае, когда ты начинал видеть, что городские кварталы закончились и вокруг потянулись однообразные сельские фанзочки и аккуратные крестьянские поля. Но даже если ты толком не представлял, по какому месту вы едете, развернутая карта на твоих коленях очень отрезвляюще действовала на твоего лукавого автомедонта.
Все эти разумные меры предосторожности имели смысл лишь при поездках на расстояния выше средних. На малых водитель и сам был заинтересован в том, чтобы доставить клиента быстрее и короче. Разумеется, при включенном счетчике. Дело в том, что минимальная цена поездки равняется десяти юаням. Дальнейшее движение счетчика начиналось только тогда, когда положенные на эту сумму лимиты поездки были выбраны. И пока на таксометре горела заветная «десятка», у водителя была возможность для кое-какой экономии в свою пользу.
Север — Юг
Вторым важным элементом ориентирования в Пекине является компас. Как известно, изобрели его сами китайцы. И вовсе не для того, чтобы бороздить просторы океанов и направлять торговые караваны по Шелковому пути. А именно — для ориентирования в городах. Точнее — для ориентации самих городов.
В Поднебесной, где проблема упорядочения хронически огромных масс народонаселения всегда была основой основ, действительно ничего не случалось просто так. Не должно было случаться. Здесь каждый знал свое место. А местоположению и расстановке всего и вся с древних времен придавалось воистину космическое значение. Отсюда — всякое фэншуйство, геомантия и прочая криптофигистика, по которой ныне сходит с ума пристукнутый своим лишним весом Запад (и иже с ним).
Неудивительно, что столица строилась как эталон для всего государства и воплощала в своей градообразующей философии идеальный город. Не буду вдаваться во все эти китайские премудрости подробно, но скажу лишь, что на главной пекинской оси, которая пересекает город с севера на юг, разместились: колокольня и барабанная башня; искусственная гора, подобная тем, на которых издревле любили селиться местные небожители и всякие «бессмертные» («Угольный холм» Цзиньшань); императорский дворец Гугун (и его основные «павильоны»); ворота и площадь Тяньаньмэнь; мавзолей Мао Цзэдуна, пересекающая южный пригород улица Цяньмэнь, по которой в былые времена проходил главный церемониальный путь императора из дворца к основному культовому сооружению Пекина — храму Неба.
Не только улицы, но и старые стены, которые в былые времена защищали город извне и разграничивали его внутреннее пространство, также были строго ориентированы по сторонам света. От стен этих остались только отдельные башни, но их присутствие до сих пор ясно читается во многом. К примеру, в «кольцевой линии» метрополитена, которая проложена аккурат под фортификационными укреплениями старого Внутреннего города. Большинство названий станций здесь вовсе не случайно несут в себе имена старых ворот и башен.
Поэтому даже в подземке компас может быть архиважным предметом снаряжения. Ориентируясь по нему, можно всегда точно определить, в какую сторону тебе нужно выходить и в какую сторону ехать.
Вторая ветка метро вообще прокладывалась точно с востока на запад. Злые языки, правда, утверждали, что этот путь подчинялся оборонной логике, благодаря которой в случае войны с СССР (во второй половине XX века у Китая был иной супостат) партийное руководство из центра города могло безопасно и быстро добраться до прибежища в отрогах Ароматных гор.
Вообще же, пекинское метро, которым западные путеводители так стращали своих читателей, на деле оказалось транспортом приятным и чистым. И, как это ни странно, до поры до времени остававшимся абсолютно неперегруженным пассажирами.
Спик по-китайски
Пекин, таким образом, сразу стал для меня очень логичным и простым (а оттого — родным) городом, несмотря на свои колоссальные размеры и более чем просторную застройку. А все потому, что я тщательно готовился к своим поездкам и заранее старался ознакомиться с базовыми особенностями ориентирования в пекинском пространстве.
Но типовые гости китайской столицы этой простоты не осознавали и особым присутствием логики не блистали. Отсюда и происходила главная забота любого приезжего. Не затеряться навсегда в этом океане улиц и домов среди миллионов родных и знакомых лиц китайской национальности. Потому как среди данных лиц, если и доводилось встретить носителя иностранного языка, то это был, разумеется, английский. (Вроде моей любознательной спутницы студентки Линды, пропавшей из поля зрения окончательно после моего решительного отказа в очередной раз везти ее в заветный ресторан «хо-го».) Но предлагаемый английский если и звучал тут, то с таким местным акцентом, что никакого лингвистического удовлетворения встреча с местным англоманом, как правило, не доставляла.
И что было делать?
(Продолжение следует.)
Фото автора