Из всех «цветных» морей нашей планеты дольше всех самым белым пятном для меня оставалось Белое. На трех остальных — Желтом, Красном и Черном — довелось побывать не единожды. Долго так тянуться не могло (долгого в недолгой человеческой жизни вообще ничего не бывает!), и потому, собрав одним прекрасным утром походный рюкзачок, я отправился восполнять пробел своей страннической биографии. Отвалив от петербургского Ладожского вокзала на Мурманском экспрессе до Кандалакши.
Пару слов о морской колористике
Из всех «цветных» морей, пожалуй, лишь Желтое (да и то не везде) соответствует своему колористическому названию. Протекающая через знаменитую Лессовую страну Хуанхэ («Желтая река») выносит в него столько взвешенной мути, что там, где эта мать китайской цивилизации заливает свои (рожденные самим Тибетом!) воды в Мировой океан, морская вода действительно принимает цвет жидкой глины.
Что до Черного и Красного, то их цвета никакого отношения к их названиям не имеют. И если в Черном море почернение наблюдается во время свирепых штормов (или ночью, но ночью все воды черные), то Красное, несмотря на бытующую «топонимическую сказку» о неких «красных водорослях», скорее всего, вообще носит исковерканное имя одного маленького народца, некогда обитавшего на его берегах.
Падчерица Ледовитого океана
Ну а Белое? Считается, что свое название оно получило от покрывающего его льда, который, дескать, лежит тут «большую часть года». Но такое объяснение может дать лишь кабинетный философ, имеющий перед глазами глобус. Да, на глобусе Белое море вплотную приткнулось к Северному полярному кругу и являет собой глубокий залив Северного Ледовитого океана.
Но на деле, несмотря на свою полузаполярную природу, этот заглубленный в материк водоем крайне редко полностью покрывается льдами. Мало того что это самое южное море Арктики, так вдобавок оно получает законную долю благости от Гольфстрима, доносящего и сюда толику своего атлантического тепла.
Ко всему для тех, кто осваивал эти берега в историческое время (финны, поморы, варяги), снег и лед никогда не являлись невидалью. Так что причину названия нужно искать либо в очередном казусе, либо в очень отдаленных эпохах, когда отступил Великий Ледник и сюда проникли (или вернулись) первые люди.
Кандалакша: как найти море?
Первым пунктом, с которого я решил начать знакомство с Беломорьем, стала Кандалакша. Городок расположен «по ту сторону» Полярного круга, в крайнем северо-западном углу моря, у самого основания Кольского полуострова. Окружен со всех сторон высокими (по местным меркам) сопками. Я прибыл сюда в разгар местной осени, и эти заросшие дремучими лесами горушки сразу очаровали взор нереальной яркостью красок увядающей природы, образовав дивную хохломскую рамку для скучных городских домов. По их безликой функциональной простоте можно безошибочно прочесть, что лучшие годы Кандалакши пришлись на безвозвратно ушедшие советские времена.
Как от каждого города-порта, от Кандалакши ожидается некий набор приморских радостей: ухоженный бульвар над морем, загорелые длинноногие девушки с томными глазами, чайки, стремительно выхватывающие корм из рук гуляющих. По тому, в какое недоумение привел случайного прохожего мой наивный вопрос о том, как пройти к морю, стало понятно: тут — это не там, тут такие штучки не пройдут!
Благополучно продравшись через железнодорожные пути, покосившиеся заборы и ряды железных гаражей (огромные их площади — непременный атрибут любого северного города) с лающими во все стороны псами, я наконец попал в то место, которое в иных местах носило бы гордый статус городской набережной. Вместо длинноногих красавиц меня встретили хронически брутальные и хмурые мужики, заливающие привычную тоску обычным методом. А вместо чаек — горластые вороны. И даже море — то самое, Белое, к которому я ехал за пять тысяч верст от Алма-Аты, на глазах съеживалось и норовило убежать от алчущего взора.
Убыл-прибыл. Лунные игры
Луна, несмотря на свои незначительные размеры и отдаленное положение, примерно дважды в сутки ощутимо тянет на себя одеяло земных морей. То обнажая дно со всеми зазевавшимися обитателями, криминальным мусором и штатными чудесами, то опять накрывая все явленное соленой волной прибоя. Эта непросыхающая полоса, равно принадлежащая морю и суше, называется литоралью.
На некоторых морях (например, на Черном) литораль вовсе незаметна. Но на Белом, где при плоских берегах высота прилива иногда составляет 10 метров, ушедшая вода кое-где оставляет полосу шириной почти километр! Тут, близ глубоководного Кандалакшского залива, явление не столь бросается в глаза, но, пока я любуюсь камнями и фотографирую море с небольшой косы, волны стремительно покрывают литораль, и, обернувшись, я замечаю, что мой полуостров на глазах «отрывается» от материка. Чтобы не повторить (на 12 ближайших часов) злосчастную судьбу Робинзона, приходится, пользуясь оставшимися камнями, стремительно ретироваться на берег.
Однако обилие водорослей, ракушек и обломков кораблекрушений, обнаруженных в полосе литорали, все больше уверяет в необходимости опуститься на дно Белого моря, дабы увидеть бездну в ее обычном состоянии.
Тяга морская
Когда я открываю для себя какой-то новый географический объект, то стараюсь найти как можно больше точек, которые показывают его неожиданные грани и с которых проявляются невидимые черты. Классическая география, последователем которой мне приятно себя ощущать, предполагает, что только так, в комплексе знаний, можно понять и постичь логику того, что происходит вокруг нас на нашей планете.
Потому мое желание во что бы то ни было опуститься на дно не было продиктовано никакой страстью к приключениям или нехваткой адреналина. Согласитесь, чтобы понять природу моря, недостаточно просто бродить по берегам. Потому, прибыв в Кандалакшу, я первым делом стал искать местных аквалангистов, которые помогли бы увидеть Белое море изнутри.
Стало понятно, что это отнюдь не южный курорт, кишащий предложениями, где ступишь шаг и тут же упрешься взором в какой-нибудь дайв-клуб или курсы PADI. И когда, наконец, я обнаружил в порту фирму, которая занимается профессиональными водолазными работами, то посчитал себя вполне счастливым.
Среди звезд и металлолома
Сказать, что погружение далось мне непросто, ничего не сказать. Кто знает, что такое «сухой костюм», тот поймет разницу между свободным парением в теплых морях и выходом в «открытый космос» холодных. Дайвинг в сухом костюме — это все равно что плавание в смирительной рубахе с ластами, надетыми на охотничьи сапоги. Если бы не помощь опытного товарища, то я, скорее всего, так и провисел бы вниз головой над дном, пока не кончился воздух. Однако помощь была оказана, и удалось не только поплавать в акватории порта, но вдобавок еще и поснимать подводный мир Белого моря.
Несмотря на статус Ледовитого океана, температуру + 11 ºС, жизнь на дне Белого моря кипит. Водоросли, «морская капуста» и «морской виноград», образуют целые рощи вокруг ржавых обломков крушений и бесхозяйственности. Веревки и канаты обросли целыми гроздями двустворчатых мидий. Иконографически красивые морские звезды эффектными россыпями украшают заросли ламинарий и илистое дно. Кое-где распустили свои убийственные щупальца бледные актинии. А вот рыб почти не видно.
Однако больше всего на дне у порта мусора: металлолома, бутылок, автомобильных покрышек и даже какой-то мебели. Но то, с каким хищным азартом море поглощает и «растворяет» эти продукты нашей жизнедеятельности, настраивает на определенный оптимизм. Мы как пришли, так и канем. А природа все переработает, утилизирует и забудет о нашем нелепом явлении.
Город на Ниве
Кандалакша — городок, по всем меркам, совсем юный. Городской статус был получен в 1938-м. Потому-то никаких особых достопримечательностей я тут не обнаружил.
Однако поселение в устье реки Нива, через которую сливает свою воду самое большое кольское озеро Имандра, было основано новгородцами еще в середине XVI века. Тогда тут располагался большой Кандалакшский монастырь, с которым связана жизнь известного местночтимого подвижника и философа Феодорита Кольского. Монастырь жгли шведы, а позже, во времена Крымской войны, англичане. Но он каждый раз возрождался и дожил до самых советских времен, когда и канул в вечность окончательно.
Сейчас от того места, где веками жили монахи, Монастырского наволока, открывается одна из самых красивых панорам Кандалакшского залива — узкого и похожего на фьорд, со всех сторон окруженного заросшими лесистыми сопками. Кажется, время тут течет по-северному неторопливо, не сотрясаясь никакими событиями. Иллюзию несколько разрушает старое кладбище с памятником жертвам иностранной интервенции в Гражданскую войну.
Нива некогда славилась по всему краю как самая «семужья река». Рыбины весом 15 килограммов сплошным потоком шли по ней к местам своего нерестилища. Но в период «электрификации всей страны» на Ниве построили каскад ГЭС, перегородив рыбе пути к родным пенатам.
Однако семга (и форель, и кумжа) все еще водится в некоторых реках Кольского полуострова в достаточном количестве. Ее приезжают ловить любители «нахлыста» со всего мира. Правда, считать эту рыбалку массовой не приходится — стоимость недельного тура может доходить до 10 000 долларов США.
Вавилон на беломорском берегу? И не один!
Самыми загадочными объектами человеческой цивилизации на Севере считаются знаменитые «лабиринты», или, как называют их в Беломорье, «вавилоны». Изощренные выкладки из камней, созданные неизвестно кем 3-4 тысячелетия назад, влекут своей чарующей тайной как отдельных исследователей, так и толпы фанатов первобытных религий.
Несмотря на повышенное внимание к ним, северные «лабиринты» продолжают стойко хранить тайну своего происхождения и назначения. Никаких убедительных объяснений тому, для чего наши предки городили из камней эти замысловатые фигуры, до сих пор нет. Объекты магии? Так в первобытные времена все было ее объектами!
Как обычно в случаях, когда наука не может дать чему-то конкретного объяснения (а в случаях с ранней историей человечества наука часто ставится в тупик), изо всех щелей миропонимания на свет выползает огромное количество «знатоков», адептов разных новомодных сект, во что-то кем-то «посвященных» и просто скучающих над бездной очевидного. «Вавилоны» (а они имеются не только на русском Севере, но и в Скандинавии, и далее к западу) неслучайно обретают ныне такую суетливую «вторую жизнь». Она удивительным образом напоминает сдобренные экзотикой «тренинги», на которых тренингозависимым просто промывают загодя унавоженные мусором мозги.
Один из самых красивых «вавилонов» находится в нескольких километрах от Кандалакши. Туда я и отправился краем моря при первой возможности. Но…
(Окончание следует.)
Фото автора