Годы учебы в Ленинграде закончились для меня досрочно во многом из-за любви. Из-за любви к Ленинграду. Проводить время в общении с городом казалось куда более увлекательным и интересным занятием, чем просиживать жизнь в аудиториях и лабораториях родного вуза. Юношей из «провинциальной Гаскони» я с головой бросился в ту музейно-театральную пропасть, которая разверзлась предо мной во всей своей бездонной перспективе.
Высшее образование от Питера
Но город-музей и город-театр отворил мне и другие свои тайники, сокрытые от наезжающих туристов, — пустые дворы-колодцы, гулкие крыши домов, тараканьи элизиумы коммуналок, но главное — удовольствие общения с «природными питерцами». Тогда еще там нередко встречались и «дореформенные интеллигенты», недоистребленные «народной властью», и потрясающие старушки-блокадницы, пережившие вместе с городом самые его страшные годы. Таких людей, как там и в те годы, я, пожалуй, больше и не встречал. Открытые, готовые объяснить все, даже необъяснимое, нарочито душевные, удивительно образованные и... обреченные.
Сейчас я хорошо понимаю, что это была хотя и неосознанная, но правильная тактика общения с городом. Учиться в Ленинграде и получать высшее образование — это явления разного плана. И они для меня оказались несовместимыми. (В конце концов, получать образование можно везде.)
Ленинград ответил любовью на любовь и напитал меня так заботливо и обильно, что, так и не получив тогда высшего образования, я (скромно) получил большее — высшую образованность от города на Неве.
Этот город заменил мне учителя, которого так и не довелось встретить в жизни. И эти сумбурно-эмоциональные записки — дань глубочайшего уважения к наставнику и просветителю, упования которого навсегда останутся в глубине моей благодарной сути.
Жаль, что мало такой признательности осталось в памяти современного Казахстана. Ведь связь нашей республики с Ленинградом гораздо глубже, чем может показаться нынешним знатокам истории.
Ленинградский университет и Кировский завод
«Ленинградский совет от имени пролетариата города Ленина, имея огромный опыт социалистического строительства на основе развитой передовой промышленности и техники, берет на себя шефство над братской Казахской АССР по оказанию производственно-технической и культурной помощи…» Договор, подписанный 5 мая 1933 года, говорит сам за себя. И это не была формальная бумага.
Связи социалистического Казахстана с самым культовым городом СССР начались еще в 20-е годы. В те годы, когда разрушенная междуусобицей страна приходила в себя и училась жизни в мирное время, продолжилось прерванное сотрудничество в экономике. К примеру, архиважные нефтепромыслы на Эмбе для восстановления и модернизации уже в 1924 году получали из Ленинграда двигатели и насосы.
Помощь Питера заключалась не только в поставках железа, но и в поставках людей. Так, в 1926 году большая команда квалифицированных рабочих прибыла с Невы на Карсакпайский медеплавильный завод и на строительство Балхаша. Когда началась индустриализация Советского Союза и строительство Турксиба, среди первых, кто приехал в Казахстан в самом начале 1928 года, были специалисты оттуда же: бетонщики, арматурщики, связисты.
Однако движение людей не было односторонним. В обратном направлении постоянным потоком двигались из Казахстана молодые люди, жаждавшие фундаментального образования в вузах, техникумах и школах ФЗО. В том числе и в Ленинград.
Но это все лишь цифры, которые мертвы, если не учитывать стоящие за ними судьбы конкретных людей. Одним из 47 молодых казахов, отправившихся в 1923 году в Ленинград учиться, был Мухтар Ауэзов, будущий классик казахской литературы. Ленинградский университет, занимающий комплекс исторических зданий на Васильевском острове (среди них и знаменитые, еще Петром построенные «12 коллегий»), он окончил в 1928-м. А среди россиян, кто в те годы навсегда связал свою жизнь с Казахстаном, был, к примеру, основоположник казахстанского оперного искусства Евгений Брусиловский — выпускник ленинградской консерватории. Не случайно из 14 академиков — учредителей нашей республиканской Академии наук, 10 человек были тесно связаны с Ленинградом — жизнью или учебой.
В советские годы на въезде в нынешнюю столицу Казахстана стоял на постаменте трактор «К-700». С помощью таких машин, произведенных на ленинградском промышленном флагмане, Кировском заводе, Казахстан поднимал и поддерживал целину. Благодаря которой, между прочим, республика и поныне является одним из лидеров по производству зерна и экспорту хлеба. Увы, трактор-символ незаметно пропал вместе со своим постаментом.
Как и Ленинградская улица в Алма-Ате. Мне кажется, что это историческая несправедливость, результат непонимания (или нежелания понимать) истории во всем ее противоречивом великолепии.
Куда, к примеру, деть тысячи казахстанцев, в числе других отстоявших город на Неве во время беспримерной битвы со всякой фашистско-европейской сволочью?
Кировск. Султан Баймагамбетов
О том, что поколения, которые жили ранее нас, воспринимали свое время не так, как многие современные историки и интерпретаторы, свидетельствуют пиковые моменты нашей жизни в нашей общей стране. Самым же кульминационным временем, расставлявших всех по местам, была общая победа в Великой Отечественной войне. Одной из самых героических страниц которой стала оборона Ленинграда, выстоявшего легендарную блокаду не только благодаря мужеству граждан и своей природной воле, но и потому, что рядом с осажденным городом в те годы была вся страна. В том числе наш Казахстан.
В бою у реки Ловать 23 марта 1943 года курсант Краснохолмского пехотного училища Александр Матросов обессмертил свое имя, закрыв своим телом амбразуру вражеского дзота. В приказе Сталина за № 269 от 8 сентября говорилось: «Великий подвиг товарища Матросова должен служить примером воинской доблести и героизма для всех воинов Красной Армии».
Приказ еще не был подписан Верховным главнокомандующим, а подвиг Матросова уже не был уникальным. 22 июля навечно причислил себя к его последователям и скромный уроженец Кустанайской области, бывший заведующий почтовым отделением поселка Мхакуль Султан Баймагамбетов. Он встретил свою героическую смерть в одном из самых кровавых эпизодов Великой Отечественной — битве за Синявинские высоты.
И хотя имя Героя Советского Союза Султана Баймагамбетова не стало таким же нарицательным, как Александра Матросова, подвиг его столь же бессмертен. Да и может ли быть иначе, когда ценой подвига заведомо была собственная жизнь? В Казахстане имя Баймагамбетова незабвенно.
Однако не следует думать, что в России память о подвиге нашего земляка в забвении. В Кировске, городе-спутнике Санкт-Петербурга, расположенном выше по течению Невы, в 2001 году одна из школ получила имя героя. А во дворе школы был открыт памятник Баймагамбетову. Сам же он похоронен невдалеке — в Синявино, в братской могиле мемориала «Синявинские высоты», где в ознаменование его подвига поставлен специальный монумент.
Крейсер «Киров» у Медного всадника
А еще Казахстан шефствовал над крейсером «Киров».
Крейсер «Киров» в момент начала Отечественной войны был одним из самых совершенных в составе Балтийского флота. Во время блокады Ленинграда запертый в глубине Финского залива, он оборонял западные рубежи города-героя. Как в те годы, так и впоследствии «Киров» был мечтой казахстанского юношества, которое за честь почитало служить в прославленном экипаже. На крейсере перебывала масса разного уровня шефских делегаций, а его матросы и офицеры в свою очередь неоднократно гостили в Казахстане.
В дни прорыва блокады «Киров» находился в центре города, рядом с укрытым щитами памятником Петру I, и поддерживал своим огнем прорывающиеся на соединение войска. Среди тех, кто разил врага из орудий всех калибров, были комендоры-казахстанцы — Евтюхов, Жумаханов, Пичугин, Омаров, Ковальчук, Ибенов…
В 1974 году крейсер был выведен из состава флота. Ныне одно из артиллеристских орудий судна стоит у входа в Парк героев-панфиловцев в южной столице, развернувшись в сторону Зеленого базара. А две его орудийные башни в качестве мемориального памятника установлены на улице Кораблестроителей в Санкт-Петербурге.
Улица Зубарева
Еще один казахстанский топоним на карте Санкт-Петербурга связан с одним из самых темных моментов истории XX века — советско-финской войной 1940 года.
В то время на такие локальные стычки в Европе мировое сообщество реагировало так же слабо, как ныне на очередную межплеменную резню где-нибудь в Африке. Потому оценки «маленькой победоносной войны» до сих пор диаметрально противоположны. И хотя огромный Советский Союз одержал-таки победу над маленькой Финляндией, она досталась очень дорогой ценой. Причин называют много: «бездарность командования», «аномально холодная зима», «неподготовленность бойцов» и, наконец, «грозная линия Маннергейма». Которая, «по оценке западноевропейских военных инженеров, превосходила французскую «линию Мажино» и германскую «линию Зигфрида» вместе взятые».
Тем значимее тот героизм, который проявляли солдаты, сражавшиеся с обеих сторон: финны, в одиночку оборонявшие свою страну от советского колосса, и наши, штурмовавшие ощерившиеся пулеметными очередями доты в 40-градусный мороз.
Одним из ключевых моментов всей кампании стал прорыв дороги Хотинен — Кархуля, в результате которого финны начали отступать. А героем прорыва стал лейтенант Михаил Зубарев, выпускник Ленинградского пехотного училища имени Кирова.
Увы, пуля нашла грудь отважного бойца раньше, чем ее успела украсить «Золотая Звезда». Позже имя Героя Советского Союза Михаила Зубарева получила одна из ленинградских улиц в Купчино. Ленинград ведь выиграл от той войны более всех других городов — после пересмотра границ он стал недосягаем для артиллерийских снарядов с финской территории, что, быть может, сыграло ключевую роль в успешном преодолении блокады.
В Алма-Ате тоже, хотя и позже, появилась своя улица Зубарева. Ведь он нам не чужой — будущий герой рос и воспитывался в нашем городе. И школа, которую он окончил, была наша — 30-я средняя.
Эпилог. Улица Ленинградская
Глубину связей Казахстана с Ленинградом можно обсуждать до бесконечности! Их уровень — высочайший и глубочайший!
Почему же все-таки, едва обретя независимость, Казахстан решил вычистить Ленинград с карты своей первой столицы? Сказать трудно. К сожалению, нашими чиновными ономастами часто движет не объективность, а невежественные эмоции и желание продемонстрировать власть. Комиссия принимающих решение — институт закрытый и, судя по всему, единомыслящий. О причинах данного конкретного случая можно лишь догадываться. Может быть, свою роль сыграло ставшее вдруг ненавистным имя Ленина в топониме.
Но ведь вряд ли кто-то рассматривал возможность появления взамен улицы Ленинградской улицы Санкт-Петербургской — это было бы исторически справедливо, но... смешно. Все равно что переписать наградные листы казахстанцев, воевавших и погибавших «за Ленинград» (не «за Санкт-Петербург»), или отредактировать в соответствии с новыми веяньями бессмертные строки из послания к ленинградцам Джамбула.
Показательно, что в 90-е в новоявленном Санкт-Петербурге тоже раздавались голоса о возвращении переулку Джамбула исторического названия Лештукова. Но жители высказались против. И имя Джамбула благополучно переехало с карты Ленинграда на карту Петербурга. Где и сохранится навсегда…
Андрей Михайлов — землеописатель, автор географической дилогии «К западу от Востока. К востоку от Запада».