Александро-Невская лавра: заветы евразийства
Александро-Невская лавра, один из самых крупных и почитаемых монастырей России, была задумана и построена Петром Великим рядом с новой столицей на том самом месте, где князь Александр Ярославович в 1240 году побил на невском берегу противных шведов. После чего он и получил свое заслуженное прозвище.
Рака с мощами святого Александра Невского, перенесенных позже Петром Первым из Владимира, — главная святыня лавры. К лику святых князь был причислен не столько за свои военные заслуги (он, как известно, с неизменным успехом отучал немцев и прочих европейцев от дурной привычки ходить на Русь «свиньями»), сколько за свое радение о родной земле. Понимая всю бессмысленность сопротивления разбитой и раздробленной страны монголам, Александр Невский, обороняясь мечом от Запада, предпочитал вести на Востоке лишь лукавую дипломатическую игру, хотя и унизительную, но позволявшую избежать полного этнического уничтожения русских.
Он четырежды бывал в Орде, неоднократно встречаясь с Батыем. Для этого, правда, ездить тогда далеко было не надобно — достаточно было добраться до Волги. Но один визит в Орду все же получился настоящим, длинным и долгим. Известно, что в 1247 году князь вместе с братом ездил «за ярлыками» в Монгольскую столицу Каракорум. А это значит, что Александр Невский дважды пересек территорию современного Казахстана. Обычный путь в Монголию шел к Аралу, берегом Сырдарьи, вдоль северной подошвы Тянь-Шаня, через Илийскую долину (или Джунгарские ворота) и степи Джунгарии.
Умер князь Александр во время последнего возвращения из Орды. Поговаривали, что его отравили там так же, как и его отца Ярослава. Долгое время его святые мощи (канонизация произошла в 1547 году) покоились в Рождественском монастыре Владимира. И лишь в 1724-м Петр I решил перевести раку в новую лавру.
Однако на Александре Невском связь Александро-Невской лавры с нашей темой далеко не исчерпывается. Но об этом — в следующий раз.
Александро-Невская лавра: Тихвинское и Лазаревское кладбища
Если бы от города Петра остались одни некрополи, то и тогда он занимал бы видное место в мировом табели культуры. По местным кладбищам можно блуждать неделями, уподобляясь зачарованному Гераклу, спустившемуся в мрачный Тартар и неожиданно встретившему там массу знакомых теней и образов. И с каждым встречным есть о чем поговорить, что вспомнить...
Петербургские кладбища — своеобразные патетические симфонии всесильного Времени и оптимистические трагедии быстротекущей Жизни. Самые посещаемые мемориалы северной столицы, несомненно, те, что обрамляют вход в Александро-Невскую лавру.
Сразу за воротами справа у нас будет Некрополь деятелей культуры (бывшее Тихвинское кладбище), «облагороженный» большевиками в 30-е годы, а слева — Лазаревское кладбище, заполненное могилами петербургской знати XVIII-XIX столетий. Здесь на небольшом и переполненном мемориальном пятачке можно найти и вездесущего Ломоносова, и Наталью Николаевну (увы, не Пушкину — Ланскую), и почившего от переедания «дедушку Крылова», и симпатичного пройдоху графа Толстого-американца, и еще массу всевозможных знакомых и незнакомых персонажей.
Для нашей темы тут может представлять интерес скромное надгробье из черного мрамора с неожиданными китайскими иероглифами. Под ним покоится прах неистового ученого-монаха Иакинфа Бичурина (1785-1853), этого российского Сюаньцзяна XIX века.
Бичурин напрямую с Казахстаном не связан, но его трудами до сих пор кормятся многие наши профессиональные историки. Начальник девятой духовной миссии в Пекине, архимандрит о. Иакинф прославился отнюдь не религиозным рвением, а своим вкладом в китаистику и изучение истории Центральной Азии. Выучив (от нечего делать) китайский язык и не на шутку увлекшись Китаем, он, пока пребывал в столице Поднебесной, собирал старинные рукописи и книги. И насобирал их столько, что вывозить это добро на родину пришлось на 14 верблюдах.
После, уже числясь иноком лавры, Бичурин принялся переводить и писать. И напереводил столько древнекитайских трудов и летописей, что наследие его не могут толком обработать до сих пор. Зная традиционный интерес китайских историков к Центральной Азии и Великой Степи, нетрудно сообразить, что наследие Бичурина — бесценное сокровище для тех, кто хочет узнать прошлое наших мест из первоисточников.
За свои труды о. Иакинф был избран членом-корреспондентом Российской академии наук. У него сложились приятельские отношения с Пушкиным и многими другими персонажами Золотого века русской словесности. В какой-то момент он страстно желал оставить монастырь и мирно предаться всем прелестям светской жизни. Но царь не разрешил, и Бичурин так и умер в своей келье здесь, в лавре.
Что до находящегося супротив Тихвинского кладбища, то про него вообще неуместно говорить всуе. Здесь, в «Некрополе мастеров искусств», созданном на месте старого погоста, покоится прах самого, пожалуй, почитаемого и читаемого русского классика Федора Михайловича Достоевского, приятеля Чокана Валиханова, который несколько лет (с 1854 по 1859 год) провел в Семипалатинске в ссылке. Его пребывание в Казахстане отмечено мемориальным музеем на берегах Иртыша. И хотя каких-то записок и мемуаров о своих мытарствах в наших местах Достоевский не оставил, без невольного участия одного из корифеев мировой литературы историко-культурная аура нашей республики обеднела бы изрядно.
Александроневская лавра: Никольское кладбище
Однако для нас более интересны не эти знаменитые некрополи, а менее известное Никольское кладбище, которое находится за алтарной частью величественного Троицкого собора — главного храма монастыря (именно в нем хранятся чтимые мощи Святого Александра Невского).
В глазах современной «прогрессивной общественности» Никольское кладбище выглядит местом «нечистым». Потому что именно его выбрала для своего безвременного упокоения питерская братва, прославленная на все постсоветское пространство благодаря душевным криминальным сериалам. Рядом с надгробными памятниками героям бандитского Петербурга находятся могилы героев перестройки и демократии Собчака и Старовойтовой.
Но мне лично все это малоинтересно. Меня на Никольское кладбище заносят иные интересы и переживания. Прямо за воротами, справа от главной аллеи, безмолвствует скромное надгробье из черного камня. Под ним — прах генерала Герасима Алексеевича Колпаковского и его супруги.
Вклад Колпаковского в историю современного Казахстана бесспорен, хотя до конца еще и не оценен. Мало кто осознает, к примеру, что во многом благодаря ему государственная граница с Китаем проходит не по Алтын-Эмелю (как во времена Валиханова), а по Хоргосу, или знает о его вкладе в народное образование, в том числе и для казахов.
И вовсе неслучайно неординарный воин, строитель и попечитель считается «добрым гением» города Верного. Города, существование которого дважды напрямую зависело именно от Герасима Колпаковского. В 1860 году блестящий упреждающий удар близ Узун-Агача позволил избавить Верный от неминуемого уничтожения кокандцами. Войсками тогда командовал именно он, недавно назначенный «начальник Алатавского округа». В 1887 году после страшного землетрясения, превратившего цветущий город в руины, Колпаковский, уже будучи степным генерал-губернатором (Семиречье входило тогда в его подчинение), приложил все усилия для возрождения Верного на прежнем месте.
Вклад Г.А. Колпаковского в строительство Верного вообще можно сравнить разве что со значением Д.А. Кунаева в строительстве Алма-Аты. Мимо этого не смогли пройти даже современные чистильщики городской топонимики. Имя Колпаковского все же появилось на карте города, а жители южной столицы по-прежнему помнят и любят Герасима Алексеевича, который давно стал неотъемлемым персонажем нашего городского фольклора.
Но прежде чем покинуть тенистые аллеи Никольского кладбища, отдадим дань уважения еще одной могиле — кресту, находящемуся немного в глубине и слева. Это памятник над прахом Льва Гумилева — одной из самых знаковых фигур в полумистической взаимосвязанности Петербурга и Казахстана. Ученого, чьи труды намертво связали Россию и Великую Степь в единое Евразийское пространство.
И хотя к идеям Гумилева (как и ко всем прочим) можно относиться по-разному, его вклад не только в понимание истории, но и в основополагающие принципы современной казахстанской идеологии несомненен и бесспорен. Недаром же его имя носит в Казахстане один из самых крупных и престижных вузов.
Смоленское кладбище: Семенов-Тян-Шанскийи ушедший Шевченко
Ещё один исторический некрополь Санкт-Петербурга занимает значительную часть Васильевского острова. Смоленское кладбище. Сюда сегодня со своими болестями и проблемами приходят в основном поклонники Ксении Петербургской. Но меня влечет на Никольское скромная (очень скромная!) могила кумира, великого ученого и государственника Петра Петровича Семенова (титана!), получившего красноречивое дополнение к своей изначально простой фамилии Тян-Шанский.
Именно благодаря его экспедиции 1856-57 годов ученый мир узнал про ТяньШань и примыкавшие к нему просторы Заилийского края. Несмотря на то, что позже он уже не бывал на территории Казахстана и дальнейший его вклад в изучение территории республики трудно переоценить, именно Семенов-Тян-Шанский руководил практической работой Императорского русского географического общества во времена самых продуктивных его экспедиций, охватывавших в том числе и наши края.
На Смоленском кладбище можно обнаружить еще одну неожиданную могилу, хотя ныне и пустую, но имеющую
Все искушенные знают, что прах великого украинца покоится на родине в Каневе. Но в том, что надгробный камень есть и в Петербурге, нет никакой политики. Ведь умер Шевченко не на Украине, а здесь, в столице империи, и похоронили Кобзаря в 1861 году вовсе не на Днепровских, а на Невских берегах. Здесь, на Смоленском кладбище, о чем и свидетельствует этот кенотаф.
Домой Кобзарь окончательно «добрался» лишь через много лет, когда по завещанию там перезахоронили гроб с его прахом.
Волковское кладбище: исследователь Берг
Не минем еще одного знаменитого питерского кладбища Волковского с его перенасыщенным великими именами мемориальным участком «Литераторскими мостками».
Здесь, однако, упокоен не только цвет русской литературы (Тургенев, Лесков, Куприн, Блок и пр.), но и всемирно известные деятели науки (Менделеев, Павлов, Бехтерев, Миклухо-Маклай и т.д.). Среди последних не затерялось и надгробье Льва Семеновича Берга — географа и зоолога, чья деятельность много лет была связана с изучением и описанием природы Казахстана. Один из самых капитальных трудов Берга (появившийся благодаря участию Семенова-Тян-Шанского) был посвящен Аральскому морю и основан на многолетних исследованиях.
В 1899-1902 годах Берг занимал пост «смотрителя рыбных промыслов» на Аральском море и Сырдарье. За эти годы он избороздил своими маршрутами этот регион и собрал изрядный материал. Велик его вклад также в исследование Балхаша, реки Или (в 1903 году) и Каспия. Его трудами казахстанские географы широко пользуются до сих пор. Его имя носят географические объекты на территории республики.
Впрочем, блуждать по некрополям Петербурга и встречаться со знакомцами можно вечно. Но остановимся (пока).
(Продолжение следует.)
Фото автора