Как известно, буддизм — достояние «мировых религий» — появился в Индии, этой чудесной реторте, давшей человечеству бесчисленное число философских истин и заблуждений. Появился, развился, распространился и... исчез. Сегодня здесь процент буддистов составляет такую ничтожную цифру, что она лишь подчеркивает фиаско, которое потерпело учение, одно время главенствовавшее над Индийским субконтинентом. Но от полутора тысячелетий существования буддизма здесь осталось великое множество памятников, ступ и пещер. И три культовые точки, которые святы для каждого правоверного буддиста своей сопричастностью к основателю всего учения. Место Прозрения, место первой Проповеди и место Ухода (четвертая — место Рождения — находится ныне на территории Непала).
Искушение разбуженного
Вряд ли кто-то из учителей человечества на своем пути к Истине преодолел столько крутых поворотов и крайностей, как Сиддхартха Гаутама — урожденный царевич из племени Шакья. Для образованных людей сегодня занимательная биография Татхагаты достаточно известна, потому я не стану останавливаться на всех ее нюансах. Ограничусь лишь теми моментами, которые важны для данного повествования.
После чудесного Пробуждения под деревом Бодхи (в Бодх-Гая) теперь уже Будда (каково звучание: Будда — Пробужденный!) в течение семи недель вел странную и непонятную жизнь. Это, если смотреть со стороны. То он целых семь дней стоял, не моргая, и смотрел на место своего Просветления. То демонстрировал свою состоятельность недоумевающим богам. То медитировал под дождем, от которого его защищал своим капюшоном царственный змей Мучилинда. То равнодушно взирал на дикие прелести дочерей неугомонного искусителя Мары.
На самом же деле эти семь недель уходят у Будды на томительную внутреннюю работу. Осознание того, что достигнуто, и, что особенно важно, на поиски вечного ответа на вечный вопрос «что делать?». В принципе, Нирвана, к которой он так стремился все годы своих исканий, была в одном шаге. Навсегда угаснуть в блаженстве абсолютного покоя, пополнив тем самым безвестные ряды многочисленных предшественников — «пратьекабудд» (будд для себя), которые втихаря познали Истину и эгоистично канули, воспользовавшись своими знаниями для своего «освобождения», было бы самым логичным. Но что-то сдерживало, иначе не было бы этих непонятных семи недель.
Будда думал не о себе. О других. Невежественных. Непросветленных. Страдающих. Которым, задержавшись в своем последнем перерождении, он мог бы передать Истину и дать шанс. Однако ему все более казалось, что усилия будут напрасны, а знания, полученные им в результате собственного просветления, настолько индивидуальны, что передача их другим — дело неблагодарное и бесплодное. И в тот самый момент, когда Будда уже совсем было собрался покинуть этот суетный мир, рядом неожиданно возник Создатель Брахма. И попросил не спешить, а все же попробовать проповедовать Учение, которое улучшит мир и позволит хотя бы некоторым преодолеть свое невежество.
...Считается, что возникший в VI веке до Рождества Христова буддизм изначально был альтернативой существовавшему в Индии брахманизму. Оппозиционным учением, направленным на подрыв основ, таких фундаментальных, как, например, закрепленная ведической религией жесткая кастовость общества. Это мнение современных западных исследователей. С Востока, как обычно, все выглядит иначе.
«Буддизм» и «брахманизм» — термины, если там и известные, то лишь в узком кругу высоколобых. Учение Будды (как и современное ему учение Махавиры Джины) — плоть от плоти традиционных поисков удивительной индийской цивилизации. Чтобы понять это, стоит только приглядеться к тому мифологическому обрамлению, которое характерно для любого частного «озарения», со временем превратившегося в народную религию. Старые ведические боги сплошь и рядом помогают будущему Будде в его сложном движении к Истине. Более того, после исхода буддизма из Индии сам Будда вовсе не исчез вслед за своими последователями. Он занял место в местном пантеоне, обернувшись в одно из воплощений Вишну и превратившись таким образом в очередной аватар, духовного брата столь популярного у наших «любителей Востока» Кришны.
...Будда согласился с доводами Брахмы и отправился в Сарнатх.
Олений парк: поворот колеса
Сарнатх — заповедник буддизма — находится по ту сторону Ганги, в десяти километрах от Бенареса (Варанаси), главного города Шивы. Эти десять километров переносят как бы в иное качество. Маленький сонный городок весь погружен в мемориальный покой своего прошлого. Парк, по которому неторопливо вышагивают грациозные олени, привезенные на экскурсию гордые школьники из элитных школ и растерянные паломники из далеких стран. Шелестящие жесткой тропической листвой фикусы, ведущие свой род от саженцев того самого дерева Бодхи, под которым когда-то сошло озарение на самого Учителя. Красивые руины и архаичные пагоды, вокруг которых в благоговейной тишине медитируют или сосредоточенно ползают поклонники...
Как все это непохоже на живой, страстный и переполненный Индией Бенарес, охвативший десятками своих прибрежных алтарей-гат километры Гангской луки. С многотысячными толпами добравшихся до предмета своего вожделения из самых отдаленных концов Индийского субконтинента счастливцев, самозабвенно плещущихся в животворных водах священной реки. Переполненными лодками, снующими то и дело вверх и вниз по течению. Плывущими по воде лампадками, гирляндами цветов и останками неугасимых погребальных костров, сладковатый дым которых насмерть въелся в местный воздух. С перепачканными пеплом мертвецов и навозом священных коров йогами, благостно закрывшими глаза и лотосовидно восседающими на высоких каменных площадках. И бесчисленными темными храмами, зажатыми в лабиринте улиц этого одного из старейших городов Индии.
Бенарес — он и есть Индия. Недаром его строителем числится сам неистовый Шива! Но Бенарес не только есть. Он и был таким, по крайней мере, уже в те времена, когда сюда два с половиной тысячелетия назад на поиски своих прежних товарищей-аскетов пришел решивший начать проповедь Будда Шакьямуни. Когда Просветленный попросил паромщика перевезти себя на другой берег Ганги, усталый лодочник не почувствовал в запыленном путнике никакой бросающейся в глаза святости и потребовал... Деньги вперед! Но денег не было, и Татхагата вынужден был... перелететь реку по воздуху. Однако и это не произвело на паромщика никакого впечатления — в Бенаресе таким штучкам давно никто не удивлялся.
Степенный Сарнатх для переполненного разным людом и кипящего поклонной энергией Бенареса был тем, чем была роща Академии для классических афинян. Сюда, подальше от
Здесь, в уединении (по индийским меркам, конечно), недалеко от старого храма Шивы Саранганатха («Владыки оленей»), в тени вековых деревьев отыскавший своих аскетов Будда прочитал свою первую и главную Бенаресскую проповедь, в которой предельно кратко и емко изложил суть своего прозрения и указал путь к спасению. Словом, повернул Колесо Закона (Дхармы), гигантский духовный маховик, который с тех пор вращается в одинаковом темпе, привлекая своим вечным движением все новых и новых адептов.
По традиции эту «нагорную» проповедь буддизма слушали всего пятеро «апостолов» — аскеты Каундинья, Вашпа, Бхадрика, Маханаман и Ашваджит. И... нескольких оленей, вышедших на голос Учителя из чащи.
Рощи Сарнатха — апофеоз и забвение
Олени бродят по парку Сарнатха и сегодня. Утверждают, что это потомки тех самых, которые когда-то были свидетелями первой проповеди и изначального проворота Колеса Дхармы. Что с позиций ортодоксального буддизма (как и индуизма), в общем-то, не имеет смысла – идентификационная субстанция, «душа», передается вовсе не биологически, «от отца к сыну», а по кармическим законам, получая в зависимости от заслуг и просчетов соответствующее тело в следующем рождении. Так образуется бесконечная цепь перерождений, круг Сансары, в котором никому заранее ничего не гарантируется. Непутевое божество тут может легко превратиться в червя, а благочестивая обезьяна напрямую возродиться человеком. Расслабляться нельзя ни на йоту. Все это достаточно нудно, скучно и… бесцельно.
Словом, как ни крути, «жизнь — страдание». Потому что от жизни этой никуда не деться. Если только не прервать этот бессмысленный и вечный круг перерождений навсегда и освободиться от него навечно. Как? Очень просто. Во-первых, не бросаясь в крайности. А во-вторых, следуя конкретным правилам («правильное понимание», «правильное стремление», «правильная речь», «правильное действие», «правильная жизнь», «правильные усилия», «правильная мысль» и «правильная концентрация»), постепенно упорядочивая себя, обретать полную бесстрастность.
Серединный путь, Четыре благие истины и Восемь благородных ступеней — это, собственно, и есть суть Бенаресской проповеди. Посторонний и неподготовленный вряд ли проникнется ею, но бывшие товарищи по духовным подвигам уловили суть сразу, что привело к явлению классической буддийской триады: Будда, Дхарма, Сангха (община). Каждого из пяти первых общинников Будда напутствовал следующими словами: «Иди, монах, Дхарма ясно провозглашена. Следуй по целомудренному пути до самого прекращения страданий».
…На месте той проповеди сегодня высится темная 35-метровая ступа — Дхармекша («Видение Ддхармы»), чаще сокращенно называемая Дхамек. Это даже и не ступа, а ее остатки, похожие издали на огромный проржавевший царь-колокол. Как она выглядела изначально, когда в III веке до нашей эры ее впервые воздвиг знаменитый император Ашока (его дед — основатель империи Маурьев — Чандрагупта жил вскоре после всколыхнувшего Индию похода Александра Великого), сказать трудно. Целых ступ от того триумфального для буддизма периода в Сарнатхе не осталось.
Недалеко, в руинах давно разрушенных монастырей, высилось еще более грандиозное сооружение времен Ашоки — стометровая ступа Дхармараджика. От нее не сохранилось вообще никаких кладок. Подобно египетским пирамидам, ее веками растаскивали «на кирпичи», а докончил разрушение один благочестивый раджа в самом конце XVIII века. Тогда же в основании был найден некий таинственный ларец из зеленого камня с буддийскими реликвиями внутри (ступа — это, как правило, сооружение мемориальное, зачастую — реликварий). Ларец сохранился, а святыни были утоплены в Ганге.
Со времен Ашоки в Сарнатхе сохранился еще один артефакт, изображение которого известно сегодня не только каждому индусу, но и каждому образованному землянину. «Львиная капитель», украшавшая когда-то верх каменной колонны, выставлена ныне в здешнем Национальном археологическом музее. Это оригинал, а изображение можно увидеть на любом национальном флаге современной Индии.
Неожиданно ставший ярым буддистом, бывший до того бесстрашным воином и бесстрастным завоевателем, император Ашока сначала увеличил масштабы своего государства до размера почти всего Индостана, а потом, превратившись вдруг в ревностного буддиста, возвеличил на всей территории этого государства учение Будды. Говорят, что во времена Ашоки было построено 84 000 ступ. И еще — множество мемориальных столпов, поставленных во славу Учения вдоль паломнических дорог. Один из них, увенчанный четверкой великолепных львов, и высился тут, в Сарнатхе.
«Лев Закона» — символ самого Будды. Четыре льва, глядящих во все стороны света, — олицетворение всемерности Учения. Когда-то наверху, над их головами, высилось еще и каменное Колесо Дхармы, обломки которого также хранятся в местном музее. И разве не странно, что государственный стяг индуистского государства украшен эмблемой учения, возникшего как антитеза древнему брахманизму? Впрочем, это Восток. Тут свои странности и тонкости…
Будда ушел… Буддизм остался
Как известно, прожив в своем конечном перерождении насыщенную и долгую жизнь, Будда Гаутама угас навсегда, отравив себя куском свинины. Но Учение Просветленного осталось людям. Если бы все человечество свято следовало Благим восьмеричным путем, то Земля давно бы стала необитаемой, так как все ее насельники счастливо растворились бы в Нирване. Но человека Истиной не проймешь. Он все равно будет кидаться в крайности и искать свою стезю. Хотя во всех этих исканиях давно уже мало оригинального, каждый вновь пришедший имеет право на свою жизнь, свои синяки и озарения. Права свободного выбора, кстати, не лишает человека ни одна религиозная система.
Учение Татхагаты стало основой самой древней из трех «мировых религий», просуществовавшей в Индии полтора тысячелетия до столкновения с исламом — самой молодой из «великой тройки». Недалеко от ступы Дхамек в Сарнатхе сохранились остатки еще одной ступы — Шауканди. Ее также поставили во времена Ашоки — на том месте, где по преданию пришедший в Бенарес Будда нашел своих товарищей. Кирпичный холм увенчан странной восьмигранной башенкой. Ее водрузил тут Акбар — третий Могол — в память об отце, втором Моголе Хумаюне (который опрометчиво погнался сюда за своим обидчиком Шер-Шахом, чтобы после всю оставшуюся жизнь бегать от своего вечного супостата).
Но ко временам Моголов буддизм выветрился с Индостана окончательно. Затерялись в джунглях великолепные пещерные вихары и чайтьи Декана, заросли деревьями удивительные ступы Санчи, повалились наземь и рассыпались столпы Ашоки, сравнялись с землей некогда оживленные и многолюдные монастыри Бодх-Гая и Сарнатха.
Почти тысячелетие царило забвение над Оленьим парком, пока не появился тут Анагарника Дхармапала — буддийский проповедник, основатель общества Маха-Бодхи. Энергия и деньги подвижника были главным стимулом возрождения Сарнатха, начать восстановление которого после долгих переговоров разрешила британская администрация.
В 30-е годы давно потухшее пламя буддийской веры вновь занялось над тем местом, откуда, собственно, его когда-то и разнесли по всему миру. Рядом с новым храмом под священным фикусом безмолвно восседают ныне шесть гипсовых персонажей — сам Будда и пять его первых апостолов, занятых немалым делом, видимым только посвященному.
Они раскручивают незримое Колесо Закона…
Андрей Михайлов - землеописатель, автор географической дилогии “К западу от Востока. К востоку от Запада”