Тот из читателей, кто благополучно добрался до конца моего повествования в прошлый раз, очутился в настоящем экваториальном тропическом лесу Амазонии. Именно туда завлекли меня давнишние мечты, инициированные умопомрачительно увлекательными книжками, окружавшими меня с детства. Гумбольдт, Пеппиг, Фосетт, Лангсдорф, Фидлер, Бутце, Лендж — эти имена, ясное дело, известны каждому подобному мечтателю.
«Чем глубже я заходил, тем явственнее чуял чьето незримое присутствие. Я явно был тут не один— сверху за мной внимательно наблюдал кто-то невидимый. Чувство не из приятных. Я поднял голову и увидел, что ветви над головой как-то странно раскачиваются...»
Кино, да и только: паукообразные, но не пауки
Человек, воспитанный на американских кинофильмах, сразу понял бы, что вот и все, приплыли, трындец... Это ведь он – гнусный Хищник. Инопланетный монстр вышел на охоту за человеческими головами. Сейчас начнется съемка. С тебя начнут снимать шкуру. С живого. Что делать? Нет, без бывшего губернатора Калифорнии с его шуточками-прибауточками, как говорится, тут не справиться!
Однако я — продукт советской системы, а у нас, бывших, на каждую антинаучную американскую залепуху припасен симметричный материалистический ответ. Голливудские ужастики — детский лепет перед силой базаровского нигилизма. Если ночью вас вдруг будит страшный рев, то вы ведь ни минуты не думаете о прилете пришельцев или визите сатаны, а привычно посылаете братский привет соседу и его маме с их вечно дребезжащим краном. Вот и я, увидев колыхание ветвей, вскинул видеокамеру и стал шарить взглядом по сумрачной зелени. И вскоре нашарил. Нечто... паукообразное.
Это, конечно же, были обезьяны. Цепкохвостые паукообразные обезьяны. Так их называют за длинные и гибкие конечности – две ноги, две руки и хвост. Хвост такой хваткий и сильный, что эти обезьяны могут бесконечно долго раскачиваться на нем, заарканив ветку. В общем, это и есть та самая пятая нога, которая не нужна собаке, но очень даже кстати живущей на деревьях обезьяне. Имея такую дополнительную страховку, не страшно совершать головокружительные прыжки по макушкам деревьев — на высоте десятков метров над землей.
Встревоженная стая таких обезьян, скачущая по далеким верхушкам деревьев, — это зрелище! Кажется, что над тобой, в вышине, прокатывается чародейный вихрь тех самых нечистых бесов русских преданий. Упругие верхушки леса словно сами по себе начинают вдруг ходить ходуном и качаться в разные стороны. Самих же обезьян почти и не видно — лишь изредка в просветах мелькают черные стремительные тени.
Страна диких обезьян
Про то, что «в Бразилии много диких обезьян», я слышал и продолжаю слышать примерно от 90 процентов всех тех, кто узнает, что я побывал в Бразилии. Наш старый кинематограф, он тоже не лыком шит! Обезьян в Бразилии действительно много. Но бразильские обезьяны очень непохожи на более привычных нам макак, мартышек и шимпанзе Старого Света. Они и отнесены к особому классу – широконосых.
Самые удивительные из всех бразильских обезьян — крохотные игрунки, например уистити. Милые создания, похожие на белок с обезьяньими личиками и непоседливым характером сорок. Пока не покинешь их владения, они будут склочно верещать, высовываясь из-за веток, и корчить свои потешные взъерошенные физиономии. Игрунки, правда, встречались мне не в Амазонии, а на прибрежных островах к северу от Рио-де-Жанейро.
А на Амазонке царят черные паукообразные обезьяны капуцины. Как и все приматы, ведущие родословную из одного с нами корня, они — там, где их прикармливают — вовсе не боятся людей. И даже выклянчивают у сердобольных туристов банки с недопитым пивом.
Но самый оригинальный представитель обезьяньего племени Амазонии — краснорожий уакири. Это неполиткорректное прозвище — его видовое название. И оно весьма соответствует облику. Этому «обезьянину» и пива не надо — его физиономия цветом и формой так сильно смахивает на рожи завсегдатаев пабов и кабаков, что ничего другого для его характеристики и придумать нельзя.
По свидетельству Брема: «Индейцы ловят их, стреляя в них стрелами, слабо отрав
Водятся тут и знаменитые ревуны, крик которых не только способен заглушить рыки разъяренного ягуара, но может перекрыть даже возбужденные усилители рок-музыкантов. Я, правда, ревунов не слышал и не видел. Врать не люблю. Зато повстречал еще одно удивительное «топовое» существо Амазонии, живущее на деревьях и очень симпатичное мне по своему менталитету. Ленивца.
С полчаса я следил за этим тупорылым симпатягой, пытаясь угадать, зачем он с таким занудным упорством ползет вверх по стволу. За это время неторопливое создание преодолело всего метров десять-пятнадцать. Что ему там нужно?
Увы, цель восхождения так и осталась секретом чужой природы. Взобравшись до развилки сучьев, ленивец в растерянности поозирался по сторонам (минут пятнадцать) и так же замедленно начал спускаться вниз.
Может быть, он ошибся деревом, а может быть... Может, он просто так резвился?
Борьба за солнце
«Ошибиться деревом» в экваториальном лесу, вообще говоря, не шибко трудно. Здесь, где каждый сам за себя, даже деревья никогда не растут семьями — всегда поодиночке. Так что, чтобы встретить второе подобное растение, иногда нужно пройти по лесу много километров. И еще не факт, что оно встретится.
Но для более детального знакомства с лесом и его флорой самостоятельная прогулка ничего не даст, кроме растерянности от изобилия деревьев, кустов, лиан, бромелий, эпифитов, мхов, грибов и прочих представителей растительного царства. Во влажном амазонском лесу нет только травы — под ногами всюду лежит однообразная коричневая масса опалой листвы.
Листья тут сыплются с деревьев безостановочно, что неудивительно в стране, где из четырех существующих времен года известно только одно. Лето. Потому тут часто можно видеть, как на одном растении цветут цветы, зреют плоды, распускаются почки и вянут листья. А чего стесняться-то?
Но опавшие листья нельзя назвать сухими. Потому что почва Амазонии всегда насквозь пропитана влагой. И когда идешь по такому лесу, под ногами у тебя все время что-то чавкает и хлюпает. Воздух тоже до того перена
Но, истины ради, нужно признать — от Амазонии ожидалось большего. Здешняя духотища явно не дотягивает до температуры той парилки, которую доводилось переживать в предмуссонное время в тераях Непала на Гангской низменности, джунглях Борнео или лесных заповедниках Таиланда. Может быть, это связано с тем, что в Амазонии нет сухого и влажного сезонов. Дожди на экваторе льют с завидным постоянством независимо от времени года. Каждый день.
Из-за столь обильных осадков здешние земли не могут похвастаться толстым почвенным слоем. Питательные вещества живо вымываются, так и не успевая толком отложиться, от того-то многие реки колером своей воды превращаются в типичные «негро».
Бедность почвы создает большую проблему большим деревьям, которые вынуждены для устойчивости обрастать солидными ребрами-контрфорсами. А расти большими здешние деревья любят не просто так — это жизненно необходимо, чтобы дотянуться до солнечных лучей. Но рано или поздно такие лесные гиганты-доминанты падают. И даже их вывороченный комель может возвышаться над землей на добрый десяток метров.
Падение лесного великана — потрясающий момент и редкая удача в жизни зеленых соседей. Тех, правда, что не погибли, погребенные под огромной массой рухнувшего колосса. Далее следует настоящий взрыв терпеливо дремавших сил! В образовавшийся просвет тотчас устремляются десятки проворных отпрысков, получивших свой шанс увидеть солнце. Выживет, правда, только одно дерево из многих, успевшее раньше всех убить тенью конкурентов и занять место павшего родителя.
Но это — борьба гигантов. Постепенно под кроной нового великана установится прежний миропорядок — каждый вид занимает свое место и начинает выполнять свою привычную роль в отведенном природой ярусе. До следующего падения.
В общем, все по Дарвину.
Когда вода — смерть!
Амазония, как мы уже видели, — стихия водная. Но постулат о том, что вода — жизнь, тут не работает. Потому что в мутных струях местных речек затаилась страшная и верная смерть. Водяные удавы — анаконды, кровожадные крокодилы, электрические скаты, коварные сомики кандиру. Все это черное воинство, невидимое глазу, где-то там — на дне, в омутах и ямах — терпеливо ожидает очередную наивную жертву. Чтобы задушить бедолагу стальными объятиями, искромсать титановыми зубами, убить киловаттными разрядами тока или (самое страшное) коварно пробраться прямо в предмет мужской гордости.
Душераздирающие вопли, которыми изобилуют литература и кино об Амазонии, делают свое дело — приезжие предпочитают без надобности к воде не приближаться. Посидеть на мостке и поболтать ногами в речке могут позволить себе лишь самые длинноногие подружки новых русских (которые отродясь никаких книг не читали, а из телепередач смотрят только ток-шоу). Но новые русские предпочитают Амазонии Лазурный Берег (нынче, правда, в турецком варианте).
Тем сильнее возмущает просвещенных путешественников наглость безграмотных аборигенов, которые с удовольствием плещутся в этих самых «страшных омутах», беззаботно плавают в «смертоносных речках» и безбашенно полощут белье, стоя по колено в «жуткой» воде.
Однако через несколько дней пребывания в Амазонии страх перед намалеванным чертом притупляется. Наяву все оказывается совсем не таким, как представлялось по книгам и фильмам. Ядовитые змеи отнюдь не ждут здесь у каждого дерева, летучие мыши-вампиры не покушаются на твою бледнокожую выю, мохнатые пауки не прыгают со всякого листа на голову, даже вездесущие муравьи оказываются вовсе не такими навязчивыми. Потому в лес ты уже входишь без особой робости, да и к воде приближаешься куда более фамильярно.
Наконец, в один удушливый день ты ощущаешь в себе то же нахальство, каким бравируют местные, и, уставший от пота, спрашиваешь аборигена:
— Амиго! Тут можно купаться?
— Можно... — лениво говорит «амиго», усаживается на берегу под деревом и, наблюдая, как ты раздеваешься и бултыхаешься в воду, наконец, заканчивает фразу: — Если, конечно, пираний не боишься.
При упоминании о пираньях мороз продирает кожу даже в парной воде тропической речки. Перед глазами снова вспыхивают яркие картинки обглоданных ягуаров и отпрепарированных до костей человеческих конечностей. Вспоминается история со злосчастным крестьянином, который переводил через речку свою корову, а когда оглянулся, то увидел, что тянет на веревке свежий скелет. Эту историю не повторяет только самый ленивый.
Нет, на пираньях следует остановиться подробнее. Сделаем это в следующий раз.
(Продолжение следует.)