Есть, есть в Ладоге какая-то неодолимая магия и чарующая загадка. И это явственно ощущается, если просто стоишь на ее берегу, слушаешь мерный шелест волн и всматриваешься в безбрежный горизонт.
Давно подмечено, что масса холодной пресной воды, источающая волны спокойной и сильной энергии, вообще-то, очень сильно воздействует на окружающее. Чарует и зачаровывает. Умиротворяет. Загадочный «шепот Земли», может быть, всего отчетливее и слышится через такие вот естественные линзы-усилители.
Замечу, что в отличие от кишащих жизнью и бурлящих соблазнами водоемов теплых стран, моря и озера Севера куда более подходящее место для приватных бесед с Вечностью
(Продолжение. Начало в номерах 62, 63.)
Сомнения варяга
Все знают, что летописная история Руси началась с варягов. Особенно известен эпизод с призванием заморских правителей неспособными к объединению славянскими племенами. Очень уж он нравится недоброхотам России. А так как таковых хватало во все времена, то «варяжская проблема» из рядового, в общем-то, обычного исторического казуса (такое бывало везде и всюду), превратилась в предмет обобщений и нешуточных идеологических баталий. Как же, в нем так ясно проглядывала изначальная «ущербность Руси»...
Напомню, главный персонаж «варяжского эпизода» Рюрик-первозванный, прежде чем обосноваться в Новгороде, пару лет просидел в Ладоге. В Старой Ладоге (по-нынешнему). Видимо, предложение славян принять власть стало для варяга все же не совсем обычным, а потому подозрительным. Так что на всякий случай, прежде чем соваться вглубь непонятной страны (европейским умом понять ее было сложно уже в те годы), князь решил выждать на границе, чтобы, если что, успеть упаковать чемоданы.
Итак, тут, на ладожских берегах, где «сел» Рюрик (а вернее — примостился), началась история Государства Российского. Именно поэтому Старую Ладогу можно считать наиболее знаковым местом моря-озера, тем самым «первым блюдом», которое я обещал, знакомя читателя с Валаамом.
Ладога-столица
«Почему Рюрик избрал Ладогу, а не Новгород, объяснение найти нетрудно: положение Ладоги относительно великого водного пути, относительно близости моря важнее положения Новгорода; Рюрику нужно было удержаться при непосредственном сообщении с заморьем в случае, если бы дело его пошло не так успешно в новой стране...»
Так писал об этом Сергей Михайлович Соловьев в своем знаменитом труде «История России с древнейших времен».
Сегодня старая крепость Старой Ладоги («Рюриков замок»), наполовину разрушенная, наполовину обновленная в последние годы, представляет собой странное зрелище. То, что воссоздали (или построили заново) советские и российские реставраторы, серые стены и башни на мысу у слияния с Волховом речки Ладожки — это уже крепость, явно воскресающая времена появления артиллерии и пороха. Творение ХVХVI веков. И лишь в фундаменте ее находят камни, из которых была построена ее безбашенная предшественница в 1114 году, во времена князя Мстислава. Воздвигнутая, в свою очередь, на месте еще более древнего укрепления, возведенного самим Рюриком в те два года, пока Ладога оставалась его столицей.
Но город при впадении Волхова в озеро Нево существовал и до Рюрика. Сегодня, когда история стала привычным инструментом политики, когда Киевская Русь оказалась за границей современной России, благодаря стараниям археологов Старая Ладога стала рекордсменом долгожительства среди древнерусских городов. Первые жители обосновались тут примерно в 750-х годах. А первое упоминание города в летописи относится к 862 году.
Молчание волхвов
Наследовал Рюрику, скорее всего, по понятиям варягов, Олег. Как ближайший родственник. Олег княжил на Руси 33года — с 879 по 912-й. Именно с его именем связаны начало Киевского периода, активное «собирание» славянских племен и знаменитый поход на Константинополь, закончившийся договором с императорами и прибитыми на ворота ромеев щитами.
Кончина «любимца волхвов» благодаря Пушкину известна широким массам куда лучше, чем его жизнь. Фатально предопределенная «смерть от коня» затмила собой даже значение этого нетривиального князя в судьбе единой Руси. По одной из летописей предначертанная смерть приключилась в Киеве, а по другой — тут, в Ладоге, на берегу Волхова. В чем нет разногласия, так это в насмешливой победе судьбы над расслабившимся князем. Она «уклюнула» Олега, неосторожно наступившего на конский череп, в виде коварной змеи.
С точки зрения зоолога оба места выглядят одинаково нелепо — что район Киева, что район Ладоги не могут похвалиться какими-то особо ядовитыми и зловредными змеями, способными умертвить закаленного в войнах и пирах воина (последнего настоящего змея-злодея, Змея Горыныча, завалил в стародавние времена еще Добрыня Никитич). Но это с позиции зоологии. Зоология человечеству не указ!
“Один из лучших русских пейзажей...”
Подъезжая к Старой Ладоге со стороны Новой Ладоги, с севера, по левому берегу Волхова (или выезжая в обратном направлении), я непременно останавливаюсь у знаменитых «сопок» — островерхих курганов, цепочкой растянувшихся на кособоком берегу при въезде в село. Одна из сопок и есть «могила Вещего Олега». Взобравшись по крутому травянистому склону наверх насыпи, можно испытать настоящий шок и пережить то, что переживало великое множество людей, наблюдавших в разное время открывающийся отсюда вид.
Вот что говорил об этом Николай Рерих («По пути из варяг в греки»): «Взбираемся на бугор, и перед нами один из лучших русских пейзажей. Широко развернулся серо-бурый Волхов с водоворотами и светлыми хвостами течения посередине, по высоким берегам сторожами стали курганы... Далее в беспорядке — серые и желтоватые остовы посада вперемежку с белыми силуэтами церквей... Везде что-то было, каждое место полно минувшего. Вот оно историческое настроение... Именно чувство родной старины наполняет вас при взгляде на Старую Ладогу».
Волхов, самый знаменитый поток, впадающий в Ладогу (хотя Свирь и поболее будет), самим своим именем связан с волхвами. (В этом, по крайней мере, уверена народная топонимика.) Не теми восточными мудрецами, которые поспешили засвидетельствовать почтение новорожденному Христу, а другими, знахарями и ворожеями, которые и предсказали смерть одному из своих представителей Олегу Вещему.
Когда-то на берегах Волхова стояло несколько знаковых языческих капищ. Близ Новгорода — посвященное Перуну-громовержцу, а гдето у Ладоги — во славу Велеса, «скотьего бога». И после принятия христианства украшенная многочисленными храмами и монастырями река продолжала хранить духовную силу и славу древних волхвов. Трансформированную и подстроенную под иные реалии и принципы.
Для большинства людей, даже знакомых с географией России, Старая Ладога представляется дремучим уголком, затерянным где-то у черта на куличках. А между тем на путь сюда от Петербурга всего и нужно полтора часа на машине (если без пробок). От могилы Олега на берегу Волхова до могилы Петра на берегу Невы, по российским меркам, всего ничего.
“Окно в Европу”: запоры и отпоры
По большому счету, именно тут, в Приладожье, долгие века и располагалась та единственная точка, в которой Древняя Русь напрямую (без посредников) соприкасалась с Европой. И вовсе не случайно именно здесь беспокойный Петр так настойчиво рубил свое пресловутое «окно» в «цивилизованный мир».
Причина банальна. Ни одного другого прямого пути к западным ценностям, кроме Ладоги-Невы через Финский залив, у России просто не существовало (если не считать проблемного и далекого Беломорья). Отсюда все те коллизии и страсти, которые кипели на этих, казалось бы, задворках Европы в течение многих веков.
Центром этой точки преткновения был маленький островок-ключик, запиравший (или открывавший, опять же — откуда смотреть) возможность любого искусственного движения между Востоком и Западом. Орешек — Нотебург — Шлиссельбург. Словно кость в горле Ладожского озера, торчащая при истечении всех его вод в Неву, островная крепость стала международным шлагбаумом еще во времена Великого Новгорода.
Считавшийся неприступным шведский Нотебург был взят Петром в течение нескольких дней в октябре 1702 года и переименован в Шлиссельбург («Ключ-город»). «Зело жесток сей орех был, однако ж, слава Богу, счастливо разгрызен!» Эту фразу из письма царя-бомбардира западные историки приводят как пример солдафонского бахвальства Петра Великого. Не вспоминая, однако, что во время по
За серыми стенами
Чтобы попасть в Орешек, нужно нанять катер в Петрокрепости на причале, что совсем недалеко от памятника Петру Первому. Лишь только минуются шлюзы старинных «ладожских каналов», построенных когда-то вдоль южного берега Ладоги в интересах непрерывного судоходства в обход своенравного озера, как взгляду представятся необыкновенный водный простор и островок с серыми стенами посередине.
Серые стены крепости ныне охраняют в основном рукотворное месиво из добротных красных кирпичей, в которых с трудом угадываются церковь, казармы, склады. Но это в материальном плане. Если шире, то эти стены хранят много больше.
Единственное, что восстановлено внутри после Отечественной войны, — небольшой тюремный блок, который в советские времена был местом поклонения подвигу несгибаемых борцов за счастье трудового народа. Народная тропа не зарастала сюда до тех пор, пока этот самый народ не узнал горькой правды про репрессии 1930-х и масштабы ГУЛАГа. Ныне те 69 революционеров (и приравненных), которые содержались тут с 1884 по 1906 год, вспоминаются разве что с ехидной иронией.
Но хватит о суетном, тем более что у нынешних экскурсантов в отличие от бывших узников всегда имеется выход, по которому можно пройти сквозь стены — на стрелку Орехового острова. А там все эти страсти-коллизии забываются сами собой. Потому как грудь тут же переполняется наисвежайшим озерным воздухом, а взор растворяется в легком тумане невообразимого ладожского приволья.
Единственные нарушители покоя — громадины сухогрузов «река-море», которые, как будто на параде, беспрестанно скользят мимо острова Кошкинским фарватером. Следуя, собственно, теми же путями, по которым плавали драккары викингов и ладьи славян еще в те века, когда народы ходили «из варяг в греки».
Ладога в истории Казахстана
Это явление всемирной географии. И мировой истории. Вот, казалось бы, что она для казахстанцев и казахов? Если учесть, сколько уроженцев нашей республики нашли вечный покой и обрели вечное бессмертие на этих берегах, вопросов не будет.
Важнейшую роль в сражениях на ладожских берегах и реке Волхов и снятии блокады Ленинграда сыграли две стрелковые дивизии, сформированные в Казахстане, — 310-я Акмолинская и 314-я Петропавловская. В боях тут участвовало и множество казахстанских летчиков-алмаатинцев. Многие из наших земляков домой уже не вернулись.
В бою у реки Ловать 23 марта 1943 года курсант Краснохолмского пехотного училища Александр Матросов обессмертил свое имя, закрыв собою амбразуру вражеского дзота. В приказе Сталина за No269 от 8 сентября говорилось: «Великий подвиг товарища Матросова должен служить примером воинской доблести и героизма для всех воинов Красной Армии».
Но приказ еще не был подписан Главкомом, а подвиг Матросова стал уже не уникальным. Навечно причислил себя к его последователям 22 июля и скромный уроженец Кустанайской области, бывший заведующий почтовым отделением поселка Мхакуль Султан Баймагамбетов. Встретивший свою героическую смерть в одном из самых кровавых эпизодов Великой Отечественной — в битве за Синявинские высоты близ Ладоги. И хотя имя Героя Советского Союза Султана Баймагамбетова не стало таким же знаковым как Александра Матросова, подвиг его столь же бессмертен. Да и может ли быть иначе, когда ценой подвига заведомо стала собственная жизнь...
Таким образом, Ладога имеет свое значение отнюдь не только для истории России. Но и для истории Казахстана.
(Окончание следует.)
Андрей Михайлов - землеописатель, автор географической дилогии “К Западу от Востока. К Востоку от Запада”.
Фото автора