Глубинка для туристов
Деревенька мяо с грозно-театральным названием Лун Тхоу (Голова Дракона) расположена в сотне километров от Гуйяна. Здесь к приезду гостей все уже было готово, автобус встречали смазливые и счастливые девушки в национальных костюмах с черными буйволиными ритонами в руках. Здоровенными рогами, наполненными местной рисовой самогонкой, разогрев дорогих гостей начался сразу и без затей.
Основное же действо - песни и пляски - развернулось на главной площади Лун Тхоу следом. Для того тут оборудовали даже подобие зрительного зала со скамьями и навесом.
Правда, рядом суетятся куры, хрюкают в клетках невеликие свиньи и виляют хвостами верные деревенские стражи, для проформы полаивающие на дорогих посторонних. Шелестит бамбук (правда, за какофонией звуков шелест этот почти не слышим), старуха сидит на куче кукурузы и лущит початки, а старик выполняет свою роль, раскуривая причудливой формы трубку перед каждым фотографом.
В гостях у деревенского старосты
А вообще-то мужиков почти и не видно - кроме старика-курильщика и местного старосты, который принимает гостей и водит всех желающих в свой дом - явно похвастать, как живут мяо. Дом трехэтажный, на каждом этаже по две-три комнаты, двери во все раскрыты (чтобы посетители могли получше прочувствовать степень благосостояния).
Обстановка аскетичная, но, по китайским меркам, вполне достаточная. Стены и двери украшены плакатами с духами-охранителями и персонажами японских анимэ. В общем, все как в рекламном ролике.
С плоской крыши открывается вид на черепичную россыпь прочих домов Лун Тхоу - по виду гораздо более скромных. Но туда посетителей никто не приглашает.
Сразу за околицей начинаются желтеющие поля риса и кукурузы. А весь горизонт щерится черными «сахарными головками» гор-термитников. Палевые оттенки пейзажа кое-где взрезают лишь яро пламенеющие горки красного перца, который сушился среди серых крыш в самых неожиданных местах.
Но все-таки самое зажигательное, живое и яркое впечатление от посещения деревеньки оставляют девушки-мяо, без устали обвораживающие зрителей на деревенской площади своим неподдельным оптимизмом и заводящие гостей своими песнями-плясками. В отличие от китаянок все они имеют очень выраженную луноликость и большие глаза. Что делает их схожими скорее с жительницами Индокитая, чем Китая.
Попытка погружения
Трудно оторвать взгляд от столь обаятельных девушек! Но я все же делаю усилие, отрываю и иду по каменным улочкам села, прилепленного одним боком к «термитной» горке.
Чем дальше от площади-сцены - тем тише, грязнее и… правдоподобнее. Кругом бродят степенные гуси и сушится огненный перец. И собаки, такие корректные и даже ласковые там, где принимают посетителей, в этой, дальней, части деревни уже совсем не учтивы к чужаку. В конце концов, две шавки с показным остервенением накидываются на меня - сохраняя дистанцию, но всем видом показывая, что не прочь изорвать незваного гостя в мелкие клочья. Приходится ретироваться.
Праздник тем временем подходит к концу. На деревенском повороте виден уже следующий автобус с туристами.
Понятно, что все это - профанация настоящего сельского бытия. Однако имеющая свою светлую сторону. Во-первых, налицо стимул, позволяющий сохранять от полного забвения дедовские обычаи и национальные особенности (по статистике, более половины мяо уже не знают своего языка). А во-вторых, для крестьян это возможность ухода от тупой и грубой монотонности деревенского бытия, получение более легких денег и перспективы более светлой жизни.
Потому гостям-клиентам в таких туристических деревнях рады искренне и чистосердечно. Гости вносят в местную жизнь разнообразие и перспективы. И хотя это тоже своеобразный конвейер, работать у него куда веселее, нежели на рисовом поле.
На прощание покупаю у старосты буйволиный ритон, один из тех, из которых нас поили по приезде. Теперь он висит у меня на кухне и из него до сих пор распространяется легкое амбре отвратительной рисовой водки. Этот запах живо напоминает мне Голову Дракона, большеглазых и лукавых девочек мяо и тихие каменные дома, притиснутые к горе рисовыми полями.
«Горы и воды»
Вообще говоря, туризм, на развитие которого взяли курс власти бедной провинции Гуйчжоу, имеет тут хорошие перспективы. Знатоки и патриоты вообще утверждают, что это самая красивая земля в Поднебесной. И это имеет основания.
Вычурная причудливость местных пейзажей вкупе с буйной субтропической растительностью создает здесь неповторимые и незабываемые ландшафты. Своеобразное природное воплощение старокитайской эстетической концепции «Горы и воды». Изысканная природа кое-где подправлена умелой рукой мастеров - в Поднебесной такой симбиоз всегда ценился и находил своих почитателей.
Пока массовые чужеземцы еще не расчухали этой прелести, туристические потенциалы Гуйчжоу рьяно осваивают сами китайцы. Здесь активно налаживается современная инфраструктура отдыха, строятся фешенебельные гостиницы, проводятся современнейшие автомагистрали. За год провинцию посещает такое множество туристов из других районов КНР, что эта цифра скоро будет сопоставима с количеством местного населения.
Самые известные и знаменитые пейзажи Гуйчжоу сосредоточены на западе провинции. Вдоль небольшой, но полноводной речки Байшуй, извилисто протекающей в отвесных каньонах, среди лесистых гор карстового Юньнань-Гуйчжоуского нагорья. За свое течение эта речка-невеличка умудряется образовать девять (по другим данным, 18) водопадов, среди которых есть и Гаотань - стометровой высоты, и Дупо - стометровой ширины.
Величайший в Китае
Но наиболее мощный и самый авторитетный во всем Китае водопад Хуангошу - колоссальный водослив высотой 67 метров и шириной 84. Утверждается, что он самый великий не только в Китае, но и во всей Азии. Не берусь подтверждать - всех азиатских водопадов не видел, но из всех виденных Хуангошу, несомненно, самый впечатляющий.
Водопад дает о себе знать гораздо раньше, чем предстает взору. За много километров уже слышен шум льющейся воды. А прежде чем он становится видимым во всей красе, над глазами нависает искрящееся облако водяной пыли, подымающееся высоко над ущельем.
Любоваться водопадом лучше издали. Однако, чтобы осознать размеры и вдохновиться мощью Хуангошу, нужно непременно выйти на тропу, проложенную по берегу Байшуя. Раскрыть зонтик, осторожно преодолеть завесу водяного облака и… пробраться внутрь водопада.
Дело в том, что дальше тропа извивается по пещерам, прорытым водой по ту сторону водяного занавеса. Там, за стеной падающей воды, вечно мокро, мрачно и холодно. Сам Хуангошу лишь мелькает в щелях и «окнах». Сквозь его могучие струи просматривается кое-где солнечный и яркий мир снаружи. Получается как бы взгляд из потустороннего измерения.
Наверное, так ощущал себя злосчастный пророк Иона, в назидание за строптивость проглоченный китом. Когда чудовище приоткрывало пасть, сквозь плоские зубы с космами застрявшей тины и потоками стекающей воды пробивались отблески солнечных лучей и носящиеся над морем белоснежные чайки. Бедный Иона!
Тут, во чреве Хуангошу, выход как будто гарантируется всем. Но это как будто. Пещеры временами совсем узкие, и приходится с трудом протискиваться через мокрые и скользкие скалы. Не без злорадства осознавая, что типичному американцу, например (а особенно американке!), тут не протолкнуться. А значит, перед глазами – зона, свободная от Америки! Впрочем, не только от Америки. Наши массовые туристы если и видят эти места, то лишь с борта очередного чартера, везущего их прямиком на раскрученный Хайнань.
Спелеологический рафтинг
Еще одно оригинальнейшее место находится километрах в пятидесяти от Хуангошу. Это пещера Лунгун (Дворец Дракона) у деревни Лунтан (Омут Дракона). Обилие драконов в здешних карстовых горах, испещренных кавернами и воронками, перерезанных неожиданно возникающими и исчезающими речками, куда как естественно. Где им и жить, если не тут?
Чтобы попасть во Дворец Дракона, нужно спуститься от села к небольшому мутно-зеленому озеру и… сесть в лодку! В пещеру невозможно войти - в нее можно только заплыть.
Нужно сказать, что сам момент «вплыва» во Дворец - это очередной переход через состояния. Из солнечного и теплого нашего мира в сумрачный и неясный - потусторонний. Сильное впечатление. Врата ощетинились грозными клыками сталагмитов - это, по преданию, девять сыновей Дракона, охраняющие папины владения от непрошенных гостей. Впрочем, судя по их многовековой неподвижности, - непрошенных тут давно не бывало.
Плавание по бесчисленным залам и тоннелям Дворца Дракона, подсвеченным цветными лампочками, имеющим свою температуру и отличающихся друг от друга характером эха - действо, которое вряд ли будет так доступно еще где-то на земле. Эдакий спелеологический рафтинг. Ну а если опять подыскать аналогию в мифах древнего мира, это скольжение можно сравнить с плаванием потерявших дар речи душ по черным водам Стикса.
Как велика пещера - понимаешь, только когда возвращаешься к свету. Кажется, что прогулка с узкоглазым Хароном заняла всего ничего, а оказывается, что пробыл в темном мире несколько часов. И мутное «драконье» озеро, с которого началась экскурсия (и куда выливаются воды подземной реки), за эти часы успело преобразиться в сверкающую на солнце жемчужину. Озеро, оказывается, тоже имеет свою изюминку, незамеченную ранее. Вся вода из него с шумом извергается в гигантскую дыру глубиной метров в двести.
Дорога от озера к деревне заставлена лотками и лавками, на которых буи (а это уже их территории) торгуют недорогими сувенирами. Хороши местные батики, приятны изделия из бамбука, симпатичны лукавые куколки девочек в национальных костюмах. А как колоритны сами торговки в своих вызывающе цветастых юбках и прелестных колпаках!
Уже когда я выходил с этого базара, ко мне прицепился мужик буи. Он что-то энергично говорил на своем птичьем диалекте, указывая на озеро и прикладывая руку к груди. Что сказал буи, я не понял, но решил, что он приглашает приезжать еще. Я - с удовольствием!
Андрей Михайлов - землеописатель, автор географической дилогии «К западу от Востока. К востоку от Запада»
Фото автора