Еще до того времени, как начались мои практические мотания по белу свету, я уже изрядно «исходил Землю». По книгам. «Настольным» с самого раннего детства стал академик Обручев. Вот у него-то в «Записках кладоискателя» впервые и вычиталось сведение о знаменитом алакольском ветре Ибэ (Юй-бэ, Евгей), лютующем в районе Джунгарских ворот.
«...Когда свирепствует ветер Ибэ, никакой обход границы невозможен — ветер валит с ног... На всем протяжении Джунгарских ворот ни на китайской, ни на русской стороне нет населенных пунктов кроме пограничных пикетов, нет ни посевов, ни даже огородов, потому что ветер слишком силен».
Обручев позвал в дорогу и во много определил маршрут, которым ныне я и хочу повести читателя.
Драконы озера Алаколь
Нужно заметить, что ураганы Алаколя возбуждали воображение многих ученых. Гумбольдта, Риттера, Семенова-Тян-Шанского.
Из древних китайских источников стало известно, что посередь озера на острове Арал-тюбе располагалась бездонная пещера, откуда и вырывался этот самый Ибэ. (По другим данным, в пещере жил дракон, который и бедокурил по окрестностям.) Однажды местные храбрецы добрались-таки до каверны и завалили вход камнями и шкурами. Да недооценили силу супостата.
Вырвавшись на волю вновь, ветер-дракон стал еще злее и сильнее. Остановить караван груженых верблюдов, унести барана, сбросить в озеро человека вместе с ишаком, снести неосторожно поставленную юрту — все это для Ибэ семечки!
В XIX веке фантастическая география китайцев дополнилась фантазиями самих европейских ученых. Великий Гумбольдт со своей идеей фикс о «вулканизме Центральной Азии», конечно же, усмотрел в «высокой островной сопке» (Арал-тюбе) и «сильных ветрах» (Юй-бэ) явное свидетельство вулканической деятельности.
Чтобы передать аромат географической романтики XIX века, хочу привести цитату из замечательного труда еще одного отца современной географии Карла Риттера, автора монументального труда «Землеведение Азии», на котором воспитывалось целое поколение русских и европейских путешественников и исследователей.
«Поднимающаяся из озера высокая горная вершина Арал-тюбе (то есть островная гора), по сказанию путешественников, прежде уже в исторические времена выбрасывала огонь. Она, как говорят, и в настоящие времена возбуждает сильные бури и грозы, опасные для идущих мимо караванов, которые обыкновенно, проходя близ этого потухшего вулкана, приносят ему в жертву нескольких баранов. (...) По рассказу одного муллы, теплые ветры, дующие зимою из находящейся на озере пещеры Джибе, и бури столь сильны, что караваны иногда задерживаются здесь в продолжении восьми дней. Следовательно, принимая в соображение остальные данные, должно считать Арал-тюбе вулканом, лежащим внутри обширной плутонической области...»
Ошибочность этого красивого предположения разъяснилась довольно скоро. Уже через несколько лет, в начале 1840-х годов, берега Алаколя исследовали Григорий Карелин и Александр Шренк. Но не нашли там ни драконов, ни вулканов.
Семенов-Тян-Шанский, сам посетивший несколько позже загадочные берега, сообщал в своих записках: «Карелин — первый русский путешественник, посетивший Алакуль в 1840 году, употребил доблестные усилия для разрешения вопроса о вулканизме острова Арал-тюбе. Он привез с собой маленькую лодку с Зайсана, добрался до острова Арал-тюбе и, достигнув своей цели, пришел к отрицательным результатам. Конический остров оказался состоящим из порфира».
Александр Шренк был не менее категоричен: «Считаю себя вправе утверждать, что Арал-тюбе не только никогда не выбрасывал огня, но и по своей геогностической структуре ни проявлял ни малейшего вулканического строения».
Вулканы (и драконы) были изгнаны с алакольских берегов наукой. А вот ветры-ураганы никуда не девались.
Полюс ветрености
Именно так можно назвать применительно к Казахстану Джунгарские ворота и прилегающие берега Алаколя. Посудите сами. Если взять среднегодовую скорость ветра, то даже в таком ветреном месте, как наша новая столица, цифра едва превысит пять метров в секунду. Не говоря уж о столице старой (1-2 метра). Тут же зашкаливает за семь! И это при всем при том, что летом на Алаколе вообще-то спокойно. Однажды мне довелось провести на озере безвыездно месяца полтора. И за все время случился лишь один карликовый шторм.
Зимой же все тут во власти Ибэ. Со времен великих переселений (драконов) и великих путешественников (вулканов) сила его вовсе не изменилась. Поменялось, правда, название. В современном, несколько русифицированном варианте, бытующем у местного населения, Ибэ обратился в Евгея. С точки же зрения географии, Юй-бэ, Ибэ, Евгея правильнее было бы величать Эби. По названию озера Эби-нур, от которого он и дует. Дует пронзительно, с завыванием, 100 суток в году со скоростью 60-80 метров в секунду!
Интересно, что со временем единый в старых источниках ветер «раздвоился», и у Ибэ — Эби появился антипод Сайхан, противоположный по направлению, но не менее злой и коварный. Несмотря на все эти новости, Эби превалирует и дует тут по-прежнему и с не меньшим усердием, что несет с собой прежние неудобства и определяет весь облик природы.
Когда зимой вкатываешь на поезде в знаменитые Джунгарские ворота, узкую долину, зажатую между высокими хребтами Джунгарского Алатау и Барлык, то бросается в глаза постепенное исчезновение снега. Нет, снегопады в районе станции Дружба вовсе не худосочнее, чем в Учарале, например. Просто сила ветра в «Джунгарской аэродинамической трубе» такова, что снег попросту слизывается с земли и уносится к горам.
И хотя сильные ветра дуют в основном в холодное время года, это накладывает отпечаток на общий облик всей природы в Воротах. Она тут весьма аскетична. Чем ближе к границе, тем неприютнее становится окружающее пространство. Чахлая растительность на некоторых участках пропадает вовсе. Ей ввиду отсутствия почвы, начисто содранной ветрами, здесь просто не за что зацепиться. О силе бушующих бурь говорят вытянутые по направлению вихрей черные галечные грядки — настоящая каменная пустыня типа «гамады».
Характерно и маленькое озерко Жаланашколь, раскинувшееся при входе в Ворота. Ветра взбалтывают его воды с такой злостью, что со стороны кажется, будто оно кипит, бурлит и готово выплеснуться из своей чаши на окружающую пустыню.
Вовсе недаром тут, в месте, где самой природой, казалось бы, было заповедано понастроить крепостей и стен, до недавнего времени ничего такого не было вообще, а редкие пикеты забирались поглубже в ущелья окрестных гор. И лишь во времена советско-китайского братства (и последующей за сим вражды) в Джунгарских воротах началось строительство переходов, железнодорожных станций и пограничных укреплений. Нынешние станции-поселки Дружба и Алашанькоу были заложены именно в братские времена 1950-х. Дружба, как известно, сильнее всяческих стихий.
Буранный заповедник
Симптоматично, что именно Джунгарские ворота, самый удобный горный проход и наиболее естественная дорога, связывающая обширные межгорные котловины Центральной Азии с Великой степью, славится у нас наиболее крепкими ветрами. Это неслучайно. Потому что регион, начинающийся по ту сторону границы, вообще-то с полным основанием может считаться царством бурь. И прежде чем отправиться в эту заповедную территорию, попробую объяснить пытливому читателю, отчего тамошние (и тутошние) бури столь необузданны и люты.
Как известно, ветер, если грубо, — ни что иное как движение воздушных масс, находящихся в прямой связи с перепадом давления или разностью температур (что взаимозависимо). Когда теплый и легкий воздух расширяется и устремляется ввысь, то пустое место тут же заполняется тяжелым и холодным. Чем выше температура и «летальность» теплых масс, тем с большей скоростью будет втягиваться в образовавшуюся область низкого давления холод. Начинает дуть.
Особенно изощренные ветра связаны с контрастными рельефами, где область нагрева всегда соседствует с природными рефрижераторами. Центр Азии — безукоризненное пространство для перманентного возникновения таких процессов.
Одно из таких ветровых дефиле, быть может, самое идеальное и естественное из всех прочих — это и есть Джунгарские ворота. Пограничная впадина, разделяющая не только Казахстан и Китай, но отделяющая горы Центральной Азии (заканчивающиеся тут Джунгарским Алатау) от Тарбагатая и гор Сибири (через перемычку Бирликтау — Майлитау).
Выдуваемый в холодное время года из пустынь Джунгарии ветер Ибэ (Юйбэ, Евгей) дует тут с таким постоянством и злобой, что с давнишних пор именно он был самым заметным моментом всех характеристик, которые давали этим местам всякие проезжие и переезжие. Проходивший через Джунгарские ворота в 1905 году В.А. Обручев вспоминает, что никакой пограничной стражи на границе не было и в помине. Потому что ветер охранял рубежи лучше самых бравых стражников.
«Температура его выше нуля, судя по тому, что снег на его пути тает, но люди застывают вследствие его огромной силы, пронизывающей человека. Ибэ дует периодически день-два, иногда — неделю, а потом на некоторое время затихает. Из-за этого ветра в Джунгарских воротах нет ни одного зимовья кочевников, а пограничные посты вдоль русско-китайской границы, которая идет вдоль ворот, прячутся от ветра в долинах той и другой сторон».
Ветры Джунгарских ворот по природе своей — типичные сквозняки. Проносящиеся по узкому коридору между вечно раззявленными дверями. Где холоднее — оттуда и сквозит.
Нечистая сила в чистом виде
Рассуждая о ветрах Глубинной Азии, хочу вспомнить о ветрах вообще и, отклонившись от физической географии, обратить внимание на явную взаимосвязь всех этих воздушных завихрений и неистовых бурь с завихрениями человеческого воображения, которое у всех народов связывает их с драконами, нечистой силой и лично самим ее генеральным секретарем.
Показательно русское поверье, которое усматривает в клубах пыли, поднятой налетевшим порывом над перекрестком дорог, этакий хоровод нечисти — «свадьбу чертей». Считается, что, если запустить внутрь этого «клуба» железным ножичком, то послышится вопль и на землю непременно прольется кровь.
Ну как тут не помянуть знаменитых «Бесов» незабвенного Александра Серге
Бесконечны, безобразны В мутной месяца игре Закружились бесы разны Будто листья в ноябре... Сколько их! Куда их гонит? Что так жалобно поют? Домового ли хоронят, Ведьму ль замуж выдают? О связи ветра с генсеком (сего мира) находятся многочисленные свидетельства и в лексических протоколах разных народов. Недаром пустого и бесполезного человека повсеместно называют ветреным (ветролетом, ветропрахом, ветрогоном и т.д.). В России о таком говорили не иначе как о ветром подбитым. Человечество привыкло списывать свои пороки на происки всяких нечистых охмурителей. А ветер, повторю, везде рассматривался как проявление именно этих сил.
Так, предчувствуя эпоху социальных потрясений, 100 лет назад все твердили о «ветрах революции». Но так как многие недостаточно либеральные интеллигенты автоматически кривили при сем свои тонкопородистые носы, уточняли, что речь идет о свежих ветрах.
То же и в природе. На всех континентах Земли те места, на облик и репутацию которых ветра оказывают особенно заметное воздействие, обязательно соотносят с нечистой силой и бесовщиной.
Одно из таких открыл науке все тот же незабвенный В.А. Обручев — один из самых лучших знатоков этого региона. Который в начале прошлого века в течение нескольких лет исследовал «китайскую Джунгарию».
В горах Хара-арат на реке Дям (а это по ту сторону границы, за хребтами Барлык и Майли) его глазам предстало удивительное зрелище. Разнообразие каменных форм, выточенных ветрами из развеянных гор, было столь великим, а сходство их с древними руинами столь разительным, что Обручев назвал все это скопление «Эоловым городом». В честь одного из многочисленных древнегреческих богов, владыки ветров, который тщетно пытался помочь зачарованному скитальцу Одиссею. Китайцы, менее сведущие в греческой мифологии, называют этот геологический памятник проще — Городом чертей.
Вот туда-то мы и отправимся в следующий раз.
(Продолжение следует)
Андрей Михайлов — землеописатель, автор географической дилогии “К западу от Востока. К востоку от Запада”
Фото автора