Как уже сообщало «Новое поколение», Ассоциация кинокритиков РК признала лучшим отечественным художественным фильмом 2024 года кинодраму «Дала каскыры» («Степной волк»), снятую по собственному сценарию известным режиссером Адильханом Ержановым.
Фильм также победил в шести других номинациях, таких как лучшая сценарная, режиссерская, операторская, художественно-постановочная и актерская (женская и мужская) работа. Однозначный триумф, которому может позавидовать любой представитель творческих профессий.
Не будучи профессиональным кинокритиком, автор этих строк посмотрел «Степного волка» трижды. Первый раз из любопытства, заинтригованный обилием не только отечественных, но и полученных раньше них заграничных наград фильма. Второй — с нарастанием желания высказаться о картине публично. Третий раз с конкретной целью написать эту рецензию.
Как любое талантливое произведение, фильм Ержанова допускает разнообразные трактовки. Вот лишь три субъективных.
Трактовка первая. Так жить нельзя
В «Степном волке» нет положительных персонажей. Их не поворачивается язык назвать «героями». И нет их от слова «совсем». Невозможно причислить к таковым даже молодую женщину Тамару в исполнении актрисы Анны Старченко. Она играет одного из двух главных персонажей — мать, у которой во время смертоубийственных беспорядков в селениях казахской степи крадут ребенка, мальчика-инвалида. Мать, которая вплоть до финала картины пребывает в своеобразной психологической коме.
Тамара — единственный славянский персонаж фильма. Все остальные тюрки. К ним раз за разом обращается Тамара с просьбой помочь найти сына в царящем вокруг хаосе. Речь ее бессвязна, а облик оставляет впечатление умалишенной. Возможно, поэтому ее не трогают бунтовщики, безжалостно убивая перепуганных представителей власти, друг друга и пропуская мимо ушей лепет Тамары.
Но человек, соглашающийся ей помочь, все-таки находится — это сидевший под стражей коллег, но вызволенный оттуда Тамарой ради поисков сына полицейский. Он и есть степной волк, главный персонаж в исполнении Берика Айтжанова.
Он играет воплощение зла — человека запредельно беспринципного и жестокого. Для него что молотить по чужой плоти молотком, что отрезать кисть арестанту циркуляркой, что застрелить безоружного или сжечь находящуюся взаперти целую семью — как два пальца об асфальт.
Он обещает выполнить мольбу Тамары, как выясняется по ходу фильма, с единственной целью — выйти на волю и отомстить степной мафии за убитую ею семью полицейского. Найдется ли сын несчастной женщины — это степного волка волнует меньше всего. А Тамара ему нужна то ли как прикрытие, то ли как безропотная помощница, покорно сносящая ради возвращения сына любые унижения, оскорбления, побои вызвавшегося помочь степного волка.
Если режиссер Адильхан Ержанов ставил перед собой цель показать, как жить нельзя, то он добился своего с лихвой.
Трактовка вторая. Так жить можно?
Потрясающая обыденность показа кровавых событий в «Степном волке» роднит его с «Чекистом» Александра Рогожкина (самый страшный своей реалистичностью фильм из виденных мной), «Грузом 200» Алексея Балабанова, а также «Омерзительной восьмеркой» Квентина Тарантино.
Усматривается и родство фильма Ержанова с романом американского писателя Роберта Пенна Уоррена «Вся королевская рать», экранизированным в СССР (единожды) и США (трижды), где постановка 1949 года получила три «Оскара». Уоррен вкладывает в уста одного из главных героев романа две убийственных философских мысли.
Первая: «Человек зачат в грехе и рожден в мерзости, путь его — от пеленки зловонной до смердящего савана». Вторая: «Ты должен сделать добро из зла, потому что его больше не из чего сделать».
Вторую фразу поставили эпиграфом к своей фантастической повести «Пикник на обочине» братья Стругацкие. Они противопоставляют иную философию: добро из зла сотворить невозможно. Не обошел стороной эту тему и Михаил Булгаков. Его Воланд в «Мастере и Маргарите» иронизирует: «Что бы делало твое добро, если бы не существовало зло?». Практически в каждом своем произведении развивает эту тему автор «Дозоров», наш земляк, родившийся в Кентау, писатель Сергей Лукьяненко.
Интерес мирового искусства к корням добра и его противостоянию со злом заложен не где-нибудь, а в Библии. В ней рассуждения о происхождении добра из несовершенного, падшего мира — лейтмотив всего текста. Идея борьбы добра и зла, необходимости творить добро в полном зла мире проходит через все Священное писание.
Финал «Степного волка» — за гранью зла и добра. Ценой бесчисленных убийств антигероев, не причастных, однако, к личной трагедии полицейского-степноволка, он таки находит главаря местной мафии и совершает месть — сжигает последнего вместе с его семьей. А Тамара находит своего сына и вместе с ним спасает еще нескольких ребятишек, похищенных то ли для продажи внутренних органов, то ли для педофилов.
Последние кадры тяжко смотреть даже в третий раз. Степной волк вкладывает в руку Тамары револьвер и умоляет его убить. Она выполняет просьбу воплощенного зла. Лишь после этого Тамара окончательно выходит из психологической комы. Добро победило? Не факт, потому что Ержанов не дает ни малейшего намека на то, что мать и спасенные дети выживут в смраде, грязи, огне, крови и хаосе не стихающего бунта.
Трактовка третья. Реверанс перед Западом
Третья трактовка может показаться читателю циничной. Но пишу, как думаю.
Снятый в казахской степи режиссером-казахом с единственным славянским персонажем «Степной волк» представляется стопроцентно западным кино, рассчитанным на западного зрителя и западную кинокритику от названия до содержания. Ведь это только на Западе волк олицетворяет лишь жестокость, опасность и зло.
Восточная традиция и культура, в том числе тюркская и казахская, трактуют волка гораздо более сложным существом. Он подчас выступает олицетворением мужества, мудрости, благородства, великодушия и справедливости, что удалось показать режиссеру Ермеку Турсунову в картине «Шал» («Старик»).
В «Степном волке» перечисленных качеств нет ни капли. Тем самым Ержанов вольно или невольно прогнулся перед Западом, где границы между добром и злом размыты настолько, что подчас эти понятия перевернуты с ног на голову. За примерами далеко ходить не надо — наркота и проституция, легализованные в ряде стран Европы и Западного полушария.
Совсем не случайно «Дала каскыры» был впервые презентован в 2024 году не на родине, а на Роттердамском кинофестивале. После показа там картину и ее авторов позвал в гости целый ряд других западных кинофорумов. В том числе канадский Fantasia Film Festival, первым отметивший призами актеров фильма.
Затем последовали главная награда Golden Raven в Бельгии, призы международного фестиваля криминального кино Reims Polar во Франции и других западных кинотусовок 2024 года. Они получили то, до чего так охочи — кино в западном стиле, натуралистично показывающее господство зла не только на Западе, но уже и на Востоке.
В результате перед западным зрителем и кинокритикой, высоко оценившими «Степного волка», сделала реверанс Ассоциация кинокритиков Казахстана. Ну как ей было устоять перед гипнозом обилия западных наград фильму и его авторам? Спасовали перед восторгами Запада и некоторые другие отечественные авторы, призвавшие казахстанского зрителя к обязательному просмотру «Степного волка».
Возражу, понимая, что делаю картине дополнительную рекламу: этот фильм, на мой взгляд, категорически нельзя смотреть не только «до 16», но и «до 30», а также всем дамам вне зависимости от возраста. Запретный плод сладок? Поверьте, он бывает горше горького — таков «Степной волк».
Как не дадут соврать коллеги-журналисты, написать позитивную читабельную статью о добре в широком смысле слова на порядок сложнее, чем громить недостатки и обличать язвы общества, коих не счесть. Думается, это правило применимо и к кинематографу.
Остается лишь надеяться, что талантливый и плодовитый Адильхан Ержанов когда-нибудь последует примеру Александра Рогожкина. Он выпустил своего жуткого «Чекиста» в 1992 году на волне повальной критики советского прошлого, но в дальнейшем снимал только комедии об особенностях национальной охоты, рыбалки, бани и других утех. Может быть, осознал, что если продолжит множить запредельную чернуху, то может свихнуться сам, как его интеллектуал-зверь в «Чекисте»?