Мы гордимся возможностью представить интервью с человеком, который не просто фотографировал моду, но создал свою визуальную энциклопедию эпохи. С Мишелем Хадди (Michel Haddi). Родившись в Париже в 1956 году и пережив непростое детство, он нашел вдохновение на страницах Vogue, который однажды принесла ему мама. Снимок Хельмута Ньютона стал для него отправной точкой в мир фотографии.
За десятилетия своей карьеры Мишель Хадди работал с ведущими мировыми изданиями от Vogue и Harper’s Bazaar до Rolling Stone и The Sunday Times. Он снимал звезд первой величины, каких как Дэвид Боуи, Анджелина Джоли, Наоми Кэмпбелл и даже легендарного репера Тупака Шакура. В его работах всегда есть история, характер и правда. Он известен своей любовью к черно-белой фотографии, минимализму, спонтанности и особому вниманию к психологической глубине кадра.
Сегодня он не только один из самых влиятельных модных фотографов своего времени, но и издатель собственных книг и режиссер. Его выставки проходят по всему миру, а коллекции фоторабот стали настоящими хрониками культуры XX и XXI веков.
В нашем эксклюзивном интервью Мишель рассказывает о своей философии, вдохновении и тех, кто оказал на него наибольшее влияние.
— Ваше увлечение фотографией началось с журналов вроде Vogue, которые вы листали в детском доме. Как этот первый импульс перерос в дело всей жизни?
— Когда я был молодым, жизнь казалась скучной, и выбор был невелик: либо армия, либо то, что делать не положено. Мне повезло, в один прекрасный день я увидел обложку французского Vogue с моделью, снятую Хельмутом Ньютоном. Не спрашивайте, почему, но я мгновенно понял: вот кем я хочу быть — фотографом. Тогда я работал ночным портье в отеле и в известном ресторане Chez Maria. И понял, что у меня есть другой путь.
— Многие ваши культовые снимки выполнены в черно-белой гамме. Часто они откровенные и живые. Почему вы выбрали именно такую эстетику, и как она помогает передать историю?
— С технической точки зрения я всегда знал: журналы больше тянет к черно-белому. В нем есть нечто вроде поисков души. В галереях такие фотографии тоже выглядят сильнее. Возможно, потому что не так много фотографов чувствуют себя в этой гамме уверенно. Может, им просто лень. Я также снимаю в цвете: смело, резко. Но нужно понимать: цвета в реальности не существует, это всего лишь волны, создающие иллюзию цветового спектра.
— Вы работали с легендами от Дэвида Боуи и Тупака до Анджелины Джоли. Есть ли съемка, которая осталась в памяти особенно ярко?
— Наверное, это было в ноябре 1989 года. Я снимал в Берлине для журнала Interview, и именно в тот день пала стена. Мы вместе с Red Hot Chili Peppers и еще двумя миллионами людей начали ее разбирать. И, конечно же, я снимал их прямо на стене.
— В ваших работах часто исследуются темы человеческой связи и эротизма не ради провокации, а ради смысла. Как вы находите баланс между провокацией и поэтичностью?
— Мы все сексуальные существа. Меня интересует, как мы соединяемся: через соблазнение, любовь, секс. Как мы делимся этими чувствами. Но суть не в том, чтобы показывать все напрямую, а важен подтекст. Это иллюзия, фантазия, которая живет в голове каждого. Когда люди встречаются, всегда есть эта «нота» как аромат, которая рскрывает все о человеке. И в голове на долю секунды может мелькнуть ощущение сексуального притяжения. Мы же млекопитающие. Нам важно чувствовать себя живыми. Эротика — это способ выражения всего этого. Необязательно показывать акт, достаточно чувства. Я даже фотографирую цветы по этой причине. Об этом и была моя книга Fleurs du Mal. В этом вся суть вашего вопроса.
— Вы говорили, что Марокко особенно вас тронуло. Чувствуете ли вы глубокую связь с Востоком с учетом вашего североафриканского и тюркского происхождения, и повлияло ли это на вашу визуальную речь?
— Да и нет. Мои корни — это часть моей жизни. Я знаю, откуда я, и принимаю эту культуру. Любой хороший врач скажет: чтобы жить долго, нужно помнить свои истоки, понимать, откуда родом твои родители. Простой пример — я не могу готовить на обычном масле. Мне нужно только оливковое, иначе заболею. Некоторые люди отказываются от своих корней из стыда, хотят отрезать все «старое». Но я наполовину француз по отцу. Однако, как известно, именно мать передает ребенку все коды, ведь она носит его девять месяцев. А у моей мамы марокканские, алжирские, турецкие и даже татарские корни. И я с любовью исследую каждую из этих культур.
— Вы не только фотограф, но и режиссер, и издатель книг. Что вдохновляет вас рассказывать истории через разные формы искусства?
— Как любой художник, я в постоянном поиске. Я знаю, что ничего не знаю и ничего еще не сделал. Мне хочется учиться, расширять горизонты, пробовать новое. Жизнь стоит того, чтобы ее прожить, а значит, надо пробовать себя в разных вещах и быть полезным. Нет ничего прекраснее, чем оставить наследие для своей семьи. Если оглянуться на мою жизнь, я могу сказать: «Я кое-что сделал». Но впереди еще много. Нужно делать новые проекты. Это бесконечная борьба, чтобы становиться лучше, чем ты был. Я все время работаю, мечтаю, думаю о новых идеях. И полностью живу настоящим моментом.
— Вы основали собственное издательство и теперь сами формируете свое наследие через книги. Что для вас значит творческая независимость сегодня?
— Это стоит дорого. У тебя появляется много врагов, и другие издатели отказываются с тобой работать, ведь ты теперь конкурент. Недавно это снова случилось: я предложил проект книги, и мне отказали под сомнительным предлогом. На самом деле, потому что меня невозможно контролировать. А это их настоящая проблема. Жалею ли я? Нет. Возможно, однажды кто-то выкупит все права на мои книги. Кто знает? Главное — свобода. А она стоит очень дорого.
— Что бы вы посоветовали начинающим фотографам, которые мечтают о такой же искренней и продолжительной карьере, как у вас?
— Самое простое, как это объяснить: вот ты, малыш, и тебе предстоит пройти по Шелковому пути. Он длинный, так что забудь про то, чтобы увидеть его конец. Просто иди и делай все, на что способен сегодня. Возможно, ты не дойдешь до конца. А может, дойдешь. Но, сынок, какая разница? Главное — это сам путь. Наслаждайся каждой секундой. И не забудь запастись водой. Как говорят на Востоке, кисмет…
Фото Мишеля Хадди