Говорить об исламе как о чем-то цельном и монолитном вряд ли целесообразно. Если, конечно, не искать огульного обоснования ужасной “исламской угрозе”, на которую “цивилизованному миру” (читай — западному) зачастую так удобно валить ответственность за собственные грехи и извращения.
Из всех мировых религий ислам учение наиболее молодое. Озарения Мухаммеда появились почти на тысячу лет позже прозрений Будды Шакьямуни и более чем на полтысячелетия — благовестий Иисуса Христа. В этой молодости многие и видят залог монолитности еще не растащенной на части системы, выступающей эдаким единым фронтом против супостатов, например, симпатичных для западной демократии поджигателей Корана или безнадежных авторов карикатур на Пророка.
Но еще неизвестно, что больше разделяет и раздирает мировые религии — древность или юность. Во всяком случае, если вглядеться в историю, окажется, что ислам мало отличается своими внутренними противоречиями и перманентными разборками от того же христианства. Так же как адепты Папы громили церкви Константинополя и ходили крестовыми походами на крещеную Русь, мусульмане-сунниты считали “неверными” и продавали в рабство мусульман-шиитов, а аравийские ортодоксы не признавали за своих суфиев Османской империи.
Так что ислам исламу рознь. И почему, собственно, должно быть иначе? Никто ведь на католическом Западе не спешит христосоваться и брататься с православными христианами. Хотя идеалом для тех и других служат одни и те же заповеди Христа. Да что там непримиримые межконфессиональные распри, когда внутри одного веротечения братья тузят друг друга с азартом бойцов без правил. Так почему же ислам должен быть непременно чем-то однородным и единым? Для удобства политологов и политиканов? И то правда — для чего нарушать спокойствие обывательского разумения всяческими размывающими нюансами? Если уж грести, то всех разом, одной гребенкой.
Чтобы осознать основательность посыла о великом разнообразии последователей Мухаммеда, достаточно посетить несколько стран, находящихся в разных концах “мусульманского пояса”, который протянулся от Северо-Западной Африки до Юго-Восточной Азии. То, что “исламский мир” не так сплочен, как его малюют какие-нибудь французские карикатуристы-фундаменталисты или датские политики, чувствуется сразу. Не так сплочен и... Вовсе не так страшен.
Удобнее, правда, не разъезжая долго, приехать прямиком в какую-нибудь монархию (сиречь — “авторитарную деспотию”, если по-западному) Персидского залива. Те же Эмираты.
В Эмиратах все время ловишь себя на мысли о том, насколько Восток вообще-то терпимее и интернациональнее Запада. Скопление народов — это тамошнее естественное состояние, а умение сосуществовать — вовсе не дань прогрессивным, но искусственным устремлениям, согласно которым справедливая Европа собирает в свои стойла племена со всего мира (а потом не знает, что с ними делать).
Сколько тут смешано нынче языков, верований, обличий, традиций, костюмов, оттенков кожи... Уму непостижимо! И все эти люди, объединенные созидательными идеями местных эмиров (с которыми удачно совпадает собственное стремление найти свое место под жарким аравийским солнцем), вовсе не стараются побыстрее перекраситься и замаскироваться под местных. Напротив, ничто и никто не мешает им оставаться тут самими собой и не стесняет их органичное вливание в формирующуюся общность.
В историческом центре Дубая — Баре рядом с Большой мечетью раскинулся квартал, населенный сплошь выходцами из Индии. Здесь они торгуют своими цветастыми тканями, здесь живут, здесь поклоняются в маленьких кумирнях своим многочисленным богам и божкам (по монотеистическим меркам — идолам!). Маленькая Индия у входа в Большую мечеть. Соседство, надо сказать, столь тесное, что правоверные омывают ноги под доносящиеся гимны во славу Шивы и Кришны и во время намаза явственно чуют густой аромат благовоний, сжигаемый в алтарях перед кровожадной богиней Кали и слоноголовым Ганешей. И — нечего!
Есть в Эмиратах и христианские храмы. Существует даже православный приход. Что до самих мечетей, то они тут на каждом шагу. Однако мне ни разу не приходилось наблюдать давку возле их дверей. Никто никого на намаз силком не тащит. Такой же плюрализм и в отношении женщин. Здесь можно встретить представительниц слабого пола и с головой закутанных в черное, и в красивых цветастых сари, и в коротких мини-юбках. И это не туристки.
А как же “гнет ислама”? Да, религия Мухаммеда в Эмиратах — основа всех законов и правил. Гдето, как в Шардже, она жестче. Где-то, как в “шестизвездных” отелях Джумейры, она лишь ненавязчиво витает в воздухе. Но...
Для меня как иноверца мусульманская природа Эмиратов запомнится вовсе не монотонными пятикратными азанами муэдзинов, не пустынными улицами торговых кварталов по пятницам, а заметным отсутствием пьяных в публичных местах и полной безопасностью, которую я великолепно ощущал здесь в любом месте в любое время. Лично мне, приезжему, такое “влияние ислама” (в монархических странах!) симпатичнее, чем бессилие христианства совладать с теми же проблемами в государствах, кичащихся своей демократией.