Гитара — спутница дорог. Тобой владея, добавлю стих я, и родится песня, что греет душу и зовет в полет... Одним автором-исполнителем на Земле стало меньше — 23 октября ушел из жизни Анатолий Петрович Марынкин, чье имя связано со старейшим в Казахстане клубом поэзии, романса и авторской песни «Тоника».
Я много лет работала на радио. Кроме выпусков новостей вела программы об авторской песне и однажды побывала в гостях у лауреата многих фестивалей и конкурсов этого жанра Анатолия Марынкина. Тогда бард подарил мне диск со своими песнями и книгу стихов «О самом сокровенном». О себе он написал, что песни сочинял со школьной скамьи, что его учителем по классу семиструнной гитары был музыкант-виртуоз Владимир Дмитриевич Поздняков, что в клубе «Тоника», основателем которого был Феликс Ефимович Портной, состоял с 1979 года. В 1980-м стал лауреатом и обладателем Гран-при алматинского конкурса авторской песни «Весенний эдельвейс». Участвовал в конкурсах в Москве, Казани, Харькове, Саратове, Новосибирске, Темиртау, Караганде, Ташкенте, Бишкеке. В 1982 году Марынкин был избран президентом клуба авторской песни «Тоника». Стихи Анатолия Петровича были опубликованы в литературных журналах, песенных сборниках, буклетах, периодической печати.
Дуальность мира — радость и печаль
Недавно в Алматы прошел концерт Алексея Иващенко. Дуэт Алексея Иващенко и Георгия Васильева «Иваси» широко известен. Среди зрителей было много поющих алматинцев и представителей «Тоники». Когда в конце концерта Иващенко объявил, что в зале находится и Георгий Васильев, публика ликовала. Алексея Иващенко многое связывает с Алматы. Здесь он встречался, играл на гитаре и пел вместе с другом Насером Кульсариевым. Слет авторской песни памяти Насера Кульсариева клуб «Тоника» проводит каждую осень уже много лет. Последнее время — на берегу Капшагайского водохранилища. В прошлом году Анатолий Петрович выступил там в последний раз.
Встреча с Иващенко еще обсуждалась в кругах его «соплеменников», поклонников и почитателей, когда пришло это печальное известие из Москвы, где скончался Анатолий Петрович Марынкин.
Сохранилось много видео с ним, в том числе и снятое на бард-фестивале «За туманом» в 2019 году, где выступали и члены жюри. Марынкин со сцены тогда сказал, что имеет возможность передать приветы из Алматы, Москвы и Одессы. Он жил в этих городах.
Весть о его уходе передавалась по телефону. Появились посты в соцсетях. Бард Сергей Алексеев написал: «Вот и опять наступила пора думать о вечном». Эта строка из песни Анатолия Марынкина всегда имела для меня некий абстрактно-философский смысл и несла вполне оптимистический подтекст. Но сегодня возникло ощущение остановки времен. Сообщение о смерти ее автора изменило все. Сместились полюса. Реальность оказалась, как всегда, холодной и ошеломляющей. Умер человек, знакомство и начало дружбы с которым случились 40 лет назад и были не совсем стандартными. Я стоял на сцене, как «зеленый» участник конкурсной программы клубного городского фестиваля «Весенний эдельвейс-81», а он сидел в жюри с другими, такими же, уже довольно маститыми, авторами и недавними основателями первого казахстанского клуба авторской песни «Тоника». Потом были совместные поездки на другие фестивали КСП, совместные концерты. Я сразу обратил внимание на его филигранное владение семиструнной гитарой и самобытный авторский стиль. Этот стиль не был мне очень близок, но все равно вызывал немалое уважение. Более того, несколько песен Анатолия со временем даже попали в мой репертуар. Именно по его приглашению в начале нового века я снова влился в клубную жизнь. И вновь пошла череда совместных запомнившихся выступлений на сцене Дома ученых. Именно в эту пору, когда он был председателем клуба, мы отметили четвертьвековой клубный юбилей. Анатолий Петрович умел мотивировать свой личный состав на творческие «подвиги», был терпим и либерален к идеям своих товарищей. Как человек очень уравновешенный, он казался мне вечным, глыбой. И вот иллюзия погасла. Дальше — тишина».
Ася Бейлина написала: «Пришла горькая весть: ушел на Небо наш Анатолий Петрович. Более 30 лет вместе в клубе «Тоника». Всегда с радостью и удовольствием пели вместе с ним на концертах, слетах и его авторские песни, и песни других бардов. Слушали, как он замечательно играл на гитаре. Светлая ему память, а с нами останутся его песни».
Архивариус «Тоники» Анатолий Кузьмич Белоусов дружил с Анатолием Марынкиным. Он вспоминает: «Мы ходили друг к другу в гости, у нас был тесный контакт, и мы вместе занимались организацией концертов. Анатолий Петрович больше общался с прессой, а я решал организационные вопросы. Его очень ценили в компании «Казахтелеком», где он работал главным инженером, а однажды мы с ним выступали перед его коллегами. Что много говорить — хороший был человек. В декабре мы организуем вечер его памяти».
Товарищ по песенному делу
Поэт, автор и исполнитель песен Ольга Качанова: «Анатолий Марынкин. Для алматинцев — это патриарх авторской песни, руководитель клуба. Для меня Толя — товарищ по многолетнему песенному делу, коллега, с которым, казалось, были противоположные взгляды на все. Теперь это не имеет значения. Толи нет. Меня всегда удивляет, когда человек уходит раньше, чем закончилась его песенная жизнь. Есть еще концертная форма, гитарное мастерство, владение голосом. Есть еще планы и наброски, идеи и мотивации. Не знаю, как это происходило у Толи в последние годы. Мы не пересекались, в сетях его не было… Но, судя по ежедневному общению в 2015 году, когда Вадим Козлов записывал его диск «Судьба», у Толи оставалось песен еще на несколько альбомов и хорошая концертная форма. Он довольно часто выступал в Одессе, где тогда жил, и в Москве, где бывал в гостях у дочери. Приезжал в Алматы, общался с друзьями, катался на горных лыжах. Вот и все, что мне известно. Толя был человеком закрытым, лишнего не говорил, изъяснялся вдумчиво. Мне кажется, он всегда взвешивал слова, поступки, состояния.
Однажды, еще в 80-х, я случайно встретила его в московском ЦУМе в отделе мужских рубашек. Он, видимо, был в командировке, а мы возвращались с гастролей. Я узнала Толю издалека, он выбирал рубашку, и я решила понаблюдать. Он вдумчиво разглядывал витрину и останавливал взгляд на темных расцветках. Отобрал несколько рубашек коричневого цвета. Я решила оспорить такой выбор — почему не голубые или серые? Толя, конечно, удивился, когда я подошла, и тем более — с советами по выбору рубашек. Но я активно аргументировала, почему нужно выбирать не коричневые. Но Толя был непреклонен: именно такие.
То же самое я замечала в нем, когда речь шла о творчестве. Мне кажется, он твердо держался своего формата. Если открывался, то не очень. Будто стеснялся говорить о чувствах. Старался приподняться над ситуацией и обобщить что ли, вписать личный сюжет в широкие контексты. И стеснялся сказать лишнее, озвучить личное, обнажиться сверх меры. Потому его лирика такая целомудренная. «Незамужняя женщина с бесподобной походкою…» — вот и все детали облика лирической героини. Чувственные образы Анатолий будто бы заменял на мыслительные. Вот-вот забрезжила страсть, но нет — автор подумал и заретушировал образ, словно не хотел слишком цеплять слушателя, играть на его чувствах. Иногда Анатолий закручивал сюжет вокруг идеи и уже потом наполнял его образами. «Мы живем в азиатской стране…» А дальше — такие узнаваемые детали, по которым и распознаешь поэтическую точность.
Нашла у себя в архиве файл с анализом текстов песен Анатолия Марынкина. Видимо, во время записи диска мы обсуждали название и требовался частотный анализ. Сейчас я вижу, что этот список — иллюстрация романтического отношения к жизни. Самые частые образы его песен: земля, свет, ветер, корабль, песня, душа, небо, дверь, судьба, звезда, ночь… Романтик, светлая душа. Мне кажется, его песни о любви нужно слушать с прикрытыми веками. Домысливать героев, подробности, детали…
«Я выпил залпом любви отраву, чтоб пить по капле любви вино»… Там, где другой добавил бы эмоций, Анатолий пропускает текст через сито реальности. Чтобы не преувеличить, не приврать, не исказить. Но — обобщить, приблизить к романсовой традиции, намекнуть. У нас в архиве остались Толины песни и стихи. Буду к ним возвращаться. Понимая, что не всегда понимала. А теперь уже и спросить не у кого. Толя… Толя, почему так рано? Твои песни должны звучать в авторском исполнении. Или не в авторском, но обязательно — жить".
Горнолыжник, автор и исполнитель песен Владимир Юн провел на горно-спортивной базе «Чимбулак» несколько фестивалей и вспоминает, что Марынкин не пропустил ни одного. «Анатолий Петрович очень хорошо пел и был среди нас единственным, кто играл на семиструнке, причем играл великолепно», — говорит Юн. Бардовские слеты и вечера проводились и на турбазе «Алматау». Это была Мекка туристов и горнолыжников всего СССР. Инструктор по горным лыжам Андрей Юшков рассказал, что на турбазу, где вечерами под крышами домиков звучали гитары, приглашали известных бардов, и туристы стремились вернуться сюда на следующий сезон.
Горнолыжник и бард Николай Глушков вспоминает: «Я не был членом клуба «Тоника», а начинал в клубе «Аэлита». Анатолий — это мастер. У него была харизматичная, профессиональная манера исполнения. Я бы сказал, это романсное, задушевное исполнение. Он никогда не выходил на сцену «на шару», а непременно готовился. Его «Талгарский перевал» вошел в советский сборник авторской песни «Люди идут по свету». Я впервые услышал эту песню в 87-м, когда работал помощником радиста на Туюксу в Малом Алматинском ущелье, где проводился чемпионат СССР по горному туризму. Тот состав клуба «Тоника» выступал перед участниками, а песню эту я пою.
Талгарский перевал — заветная гряда,
Здесь скалы из земли торчат клыками.
А мы уходим вверх, а мы спешим туда,
Где вечные снега под облаками.
Талгарский перевал, ты помнишь лица тех,
Кто шел к тебе без страха и упрека.
Вот так же, как и мы, они стремились вверх,
Но счеты с жизнью кончили до срока.
Я помню фестивали на берегу реки Или, где на майские праздники собираются скалолазы. Барды пели под открытым ночным небом, а зрители сидели на траве перед сценой, не ограниченные стенами и потолком, не стесняясь подпевать и соучаствовать. «Лиловый ветер» был открыт для всех, а председателем жюри был Марынкин».
«Этот человек умел стоять в тени, не выпячиваясь, — продолжает Глушков. — Как говорится, всегда отдаст гитару. Марынкин интересовался историей нашего края, любил горы и город. Как-то ехали на озеро Алаколь, и по дороге Анатолий Петрович с теплотой говорил, что здесь — его родина».
Галина Муленкова
Александр Губерт
Фото Виталия Исикова