Знаменитый фотограф, алматинский мэтр Валерий Коренчук, собрал все звания еxcellence. Простой, бронзовый, серебряный, золотой, платиновый, а недавно он получил бриллиантовый еxcellence.
— Это как воинские звания, — говорит фотограф. — Международная федерация фотографического искусства существует с середины прошлого столетия, объединяет 192 страны. В ней учреждена серия почетных званий. Художник, потом — excellence, или сиятельство. Есть награда за творческие достижения, а есть за организационные заслуги, а ведь я более 40 лет руковожу фотоклубом «Медео». Когда мы начали участвовать в международных выставках, видели под хорошими фотографиями фамилии авторов и аббревиатуры, то есть различные звания в международной федерации. Мы мечтали, что когда-нибудь удостоимся такого признания.
— Ваше бриллиантовое сиятельство, — говорю Валерию Дмитриевичу, — у вас была засекреченная профессия, а фотоработы издавались за рубежами советской родины. Как такое было возможно?
Он с детства был технарем, занимался в доме пионеров, в судомодельном кружке, но посещал и драматический. Кто помнит старую присказку: «Драмкружок, кружок по фото, хоркружок — мне петь охота».
— В 1958 году я стал студентом Ленинградского кораблестроительного института, учился на факультете морского оружия по специальности «проектирование и эксплуатация торпедного оружия», — говорит Валерий Дмитриевич. — У нашего завода имени Кирова были связи с этим институтом. В гостях у своих земляков, а Лев Буданцев и его жена были аспирантами Ленинградского университета, увидел на журнальном столике фотографические журналы. Лева уже лет пять увлекался фотографией, и я с любопытством перелистывал страницы, а в голове зрела идея: фотография —хорошая штука! Хотелось с первой же стипендии купить фотоаппарат, но копил я на него полгода, а тем временем читал литературу и готовился теоретически. Я зарядил в аппарат первую пленку 29 апреля 1959 года.
Студенты отправились на шлюпках через Финский залив в Петергоф — его как раз собирались открывать после гитлеровского нашествия. Бродили, смотрели, Валерий фотографировал. Вечером вернулись к шлюпкам, а в уключину кто-то воткнул веточку вербы.
— Лучи закатного солнца пробивались сквозь пушинки вербы, на заднем плане — блики по воде. Оставалось скадрировать и сообразить, какая нужна выдержка. Щелк… Для гарантии — еще щелчок, и пленка кончилась. И вот я оканчиваю институт, добиваюсь направления на завод имени Кирова в Алматы и делаю первую выставку в опытном конструкторском бюро. И тут выясняется, что десять кировчан являются членами фотоклуба «Медео». Они берут меня в оборот и ведут по адресу: проспект Абая, дом 20.
Как интересно услышать такое, когда твой дом находится почти на этом месте! Слушая мастера, возвращаешься вместе с ним в старую Алма-Ату, всплывают воспоминания из раннего детства, когда выше Абая был забор, за которым располагались 20 домов погрангородка, где находился и военторг.
— В 1962-м начали прокладывать проспект Абая, на пересечении с улицей Гагарина построили большой военторг, а старый ликвидировали, — вспоминает Валерий Дмитриевич. — Наши старшие товарищи обошли всех жильцов, и те подписали петицию, чтобы помещение бывшего магазина отдали клубу фотолюбителей. Пошли на прием к Кунаеву, а Димаш Ахметович и говорит: «Почему бы нет?». Официально это был Республиканский межсоюзный дом художественной самодеятельности профсоюзов Казахстана, и при нем создали отдел фотолюбителей. В великолепном зале помещалось до 400 фотографий, в подвале оборудовали две фотолаборатории, была комната для методистов. Это было самое лучшее помещение для фотоклуба в Советском Союзе, а уж я поездил по стране.
С первой пленки — первый диплом
Еще участь в институте, Коренчук получил допуск к совершенно секретной работе. Когда он стал членом фотоклуба, возник вопрос о том, что он намерен отправлять свои фотоработы за рубеж.
— Фотография с вербочкой называлась «Открытие навигации». В 1969 году ее отправили в Югославию, где она получила международный диплом. С первой пленки — первый диплом! Я договорился с начальником первого отдела завода (отдел, контролировавший секретную и служебную информацию. — Прим. ред.), что буду иметь связь с заграницей, но показываю все отправляемое мной и все, что буду получать. На конкурс в ФРГ отправил фотографию под названием «Новые времена»: старый стул, снятый на том месте, где сейчас находится драматический театр имени М. Лермонтова. Крушили подворье, на заднем плане бульдозер ломал забор, и в развалинах остался одинокий венский стул без сидушки. Он на переднем плане, в резкости, и это фото напечатали в сборнике «Мастерские фотографии». А мне прислали письмо, в котором сообщалось, что за эту работу полагается гонорар. Позднее пришел конверт из Внешторгбанка. Я мог получить сертификат в магазин «Березка», 50 марок по курсу в рублях или открыть валютный счет.
На следующий день в 8.00 пришел на завод, похвастался перед коллегами в отделе, потом зашел к начальнику по режиму. Он спросил, какая это была фотография, и я напомнил. Спрашиваю: «Не возражаете, если открою счет в иностранной валюте?». Отвечает, мол, твои деньги, что хочешь, то и делай. А через пару часов иду за чертежами в спецархив, а там работает женщина, которая еще до войны была знакома с моей матерью. Она рассказала, что начальника отдела вызывали в 9.00 куда надо, интересовались, знает ли он, что инженер вверенного ему предприятия получает переводы из капиталистической страны. Тот отвечает: «Если это касается Коренчука, знаю, ему прислали гонорар за фотографию». Как хорошо, что мы все обговорили за час до этой встречи!
Мешок картошки перевесил три медали
Валерий Коренчук как-то пытался подсчитать, в скольких выставках он участвовал. Вышло около 1200, а в соцсетях он постоянно пишет о полученных им и другими алматинскими фотографами наградах и дипломах. Его дочь Ольга — единственная в Казахстане «фотографиня» со званием еxcellence. Коренчуку нравится снимать людей, их взаимоотношения и портреты. Было время, когда он собирался ехать во ВГИК и поступать на режиссерский.
— Встречаю в городе диктора Всеволода Иванова и знакомого телеоператора. «Идем с нами, — говорят. — Мы сдаем экзамены, поступаем на журфак». Поступил, а позднее собрался в Москву и договорился об этом с женой, а моя бабушка в слезы: «И так долго жил в Ленинграде! Вот меня не станет, и поезжай, куда хочешь». Я окончил сценарный факультет ВГИКа, а на заводе случился конфликт с директором, который не хотел оплачивать учебные отпуска. И появился приказ, где говорилось, что за систематическую связь с заграницей инженер Коренчук от секретной работы отстраняется. Режиссер Александр Головинский сагитировал пойти редактором в телевизионную рекламу. Потом открылось издательство «Жалын». Наша редакция фотоизданий разрослась в издательство «Онер». Я был редактором, работал с большими мастерами, говорил Седельникову, Пичканову, Григорьеву, чтобы в кадрах у них была живность!
Родной город, знакомые имена бесценных людей, которые, того не зная, сыграли роль в судьбе твоего поколения, заложив культурный фундамент. В 90-е Коренчук работал в редакциях газет, потом преподавал в кино- и телевизионной академии одного из университетов, где вел несколько предметов.
— Помню, в 2000 году позвонил человек, который хотел сделать буклет о родном селе, но денег хватало только на типографские расходы. Ему сказали, что бесплатно может снимать только Валерий Коренчук, а я считаю себя фотолюбителем, потому что мой взор никогда не застили денежные знаки. В селе наснимал людей, получил в Америке за эти фотографии три золотые медали. На одном фото был аксакал в шапке, очках и пальто, хотя было лето. Это фото напечатали в газете, а потом мне позвонил из редакции незнакомый человек. «Вы нашего дедушку сфотографировали, и мы привезли вам гостинцы». Это были мешок лука и мешок картошки — дорогой подарок от чистого сердца, против которого три золотые медали — ничто!
История из жизни В.Д. Коренчука, когда фотоаппарат не пригодился
Шлюпочная секция отправилась на Ладогу двумя экипажами. Прицепились на буксир к теплоходику, вышли на озеро, поставили на шлюпках паруса. Валерий договорился с капитаном и командой, что не сядет на весла, а будет снимать. Но случилось так, что один человек не пришел, и ему пришлось грести. Вдруг на первой шлюпке, где находился капитан, скинули парус. Вторая шлюпка подходит ближе, звучит команда:
— Ребята, быстро привязывайте все, что можно, и настройтесь на борьбу.
— Да что случилось-то? Погода хорошая, ветерок ласковый.
— Во-о-он там, на горизонте, облачко плывет. Через 20 минут начнется шторм. Держитесь против ветра, против волны.
Скоро солнышко закрылось облаком, поднялся ветер, пропадали великолепные кадры: ребята гребут, а через них волна перекатывается, бьет в лицо рулевому. Спустя десять минут на ладонях появились кровавые мозоли, еще через пять боль сосредоточилась гораздо ниже. Выстояли. Выгребли. А когда через пару дней встретились в бане, раздался дружный хохот — у всех на пятой точке были болячки.
Галина Муленкова. Фото автора и Талгата Галимова