Память человека-музея павлодарцы почтили лекцией о нем и прослушиванием записей из его коллекции грампластинок, которую он собирал всю жизнь и подарил городу. Его называют советским и казахским музыковедом, коллекционером-филофонистом, композитором и литературоведом. Таким павлодарцы помнят Наума Григорьевича Шафера.
Ему уже перевалило за 90, когда внезапно нагрянула слепота. Однако это не мешало Науму Шаферу каждый день спускаться из квартиры в свой музей — благо лестница невысокая, всего два пролета. К слову, на ней до сих пор обитают две кошки.
Более двадцати лет назад Шафер открыл в Павлодаре необычный музей, говорят, единственный в мире. Это музей фонотеки, где хранится более 27 тысяч виниловых и граммофонных пластинок. Самая старая выпущена более 120 лет назад. Столько же лет и граммофону, который до сих пор в рабочем состоянии и дарит посетителям музея возможность вернуться в прошлое на целый век. Дом-музей Шафера состоит из частной коллекции Наума Григорьевича, которую он собирал всю свою жизнь.
Надо сказать, он был удивительным рассказчиком и обладал хорошей памятью, как и полагается коллекционеру. Мог рассказать целую историю о каждом из своих экспонатов без всяких записей: как приобреталась пластинка, писалось музыкальное произведение, о его исполнителе и многое другое. Каждую пятницу в небольшом зале музея собирались люди, чтобы послушать историю и музыку, шуршащую со старых пластинок. Это завораживало.
Как-то в разговоре он заметил, что существуют два типа коллекционеров.
«Одни делают это ради спортивного интереса. Другие занимаются научным изучением. Я из их числа. И считаю себя не просто коллекционером, а филофонистом, человеком, изучающим свою коллекцию», — делился Шафер.
День Брусиловского
Он был студентом филфака КазГУ имени Кирова, когда его идею создания фонотеки поддержал советский композитор, автор первых казахских опер и оркестровых произведений Евгений Брусиловский, работавший тогда в консерватории Алматы. Он приехал в Казахстан по договору на два года, но настолько прикипел к казахскому фольклору, что остался здесь на 37 лет. Делом его жизни стало собирание и запись казахских народных песен и кюев.
Молодой человек раз в неделю, по понедельникам, брал у него уроки композиции, иногда в консерватории, но чаще дома. Кстати, с легкой руки своего учителя Наум Шафер получил музыкальный псевдоним Нами Гитен, которым подписывал все свои музыкальные произведения.
«Главной книгой своей жизни считаю «День Брусиловского», для меня он был учителем с большой буквы», — говорил Наум Григорьевич.
Окончив филфак, занимался литературой и музыкой, всю жизнь разрывался между тем и другим, пытаясь соединить их в себе.
Любовь навсегда
Творчество Исаака Дунаевского занимает особое место как в музее, так и в жизни Шафера.
«Когда говорят, что Дунаевский мой любимый композитор, это не совсем так. Я люблю Моцарта, Бетховена, Шопена, из русских композиторов отдаю предпочтение Глинке.
Дунаевский — это нечто другое. Ему я обязан, как ни громко это прозвучит, своей жизнью. Его музыка спасала меня в самые тяжелые времена, в том числе когда я отбывал срок в местах не столь отдаленных», — делился Наум Григорьевич.
Был и такой эпизод в его жизни. В 1971 году он был репрессирован, так как читал сам и давал другим не ту литературу, в том числе Высоцкого. Это называлось самиздат. Донес на Шафера кто-то из ближнего круга. К слову, потом эти книги вошли в школьные и вузовские программы. Но тогда они были под запретом и считались антисоветчиной.
Впервые Дунаевского Наум услышал в пятилетнем возрасте, это была песня «Сердце, тебе не хочется покоя». Он так и не смог объяснить, что так поразило в этой мелодии еврейского мальчика из религиозной семьи, проживающей в Кишиневе. Повзрослев, посвятил полтора десятка своих книг изучению творчества композитора. Перед началом войны семью Шаферов депортировали в Казахстан. Когда в дом пришла милиция, десятилетний Наум ни за что не хотел расставаться с грампластинками, так и увез их с собой, хотя переселенцам запрещалось брать что-то лишнее. Позже эти самые пластинки и положили начало его коллекции.
В конце 80-х Шафер издал на фирме «Мелодия» уникальный сборник «Исаак Дунаевский в гостях у Михаила Булгакова», куда вошли произведения, которые композитор исполнял своему другу. На сбор материала ушло 15 лет.
Кому достанется
Надо сказать, что музей не раз пытались закрыть: виданное ли дело, музей имени человека, открытый при его жизни! Нонсенс какой-то. Неоднократно возникал и вопрос, почему частная коллекция находится на содержании государства: помещение, сотрудники, финансы на “поддержание штанов”. Кстати, как только кто-то поднимал эту тему, сразу находились желающие предоставить собранию убежище в другой стране. Например, приграничный Омск не раз озвучивал предложение перевезти уникальные экспонаты к ним. Как-то местные чиновники затеяли оптимизацию, решив сделать из самостоятельного музея филиал. Пришлось писать письмо Премьер-министру. Вопрос закрыли. Не раз возникал и вопрос, действительно ли так уникальна эта коллекция.
«Были люди, которые пытались оценить собрание, но мне становилось скучно. Считаю, оно бесценно. Эту тему как-то затронул журналист и режиссер Ермек Турсунов: «Сколько стоит Курмангазы? Сколько стоит Брусиловский?». Если формально, то дело даже не в том, что здесь много раритетных пластинок, которые стоят определенных денег, а в комплексном содержании коллекции, которая строилась по определенному принципу — собрать наиболее выдающиеся музыкальные и литературные произведения всего мира в лучших образцах», — делился Наум Григорьевич.
И вот сегодня нет владельца коллекции, которая поистине уникальна. Оценить ее реально могут только специалисты. Очень важно сохранить ее экспонаты, ведь время нынешней музыки когда-нибудь закончится, а эти виниловые пластинки с редкими записями вечны.
Фото организаторов