Балетный педагог из Великобритании Джиллиан Уиттингем не первый раз работает с труппой «Астана Опера». Сейчас под ее руководством артисты разучивают два из самых известных одноактных балетов ХХ века «Арлезианка» и «Кармен» Ролана Пети. Своим мнением о языке этого гениального хореографа, уровне казахстанской труппы и отличиях артистов разных стран Джиллиан Уиттингем поделилась в интервью накануне премьеры.
— Вы работаете над всеми балетами одновременно или последовательно — сначала над одним, затем над другим?
— На самом деле я занимаюсь только двумя из них — «Кармен» и «Арлезианкой». «Юношу и Смерть» ставит Луиджи Бонино, так как там задействованы только два ведущих солиста. Мне удобнее репетировать «Кармен» и «Арлезианку» параллельно. Это зависит от времени, которое у меня есть, но здесь, в Астане, мне предоставляют две репетиции в день, и я делю их между этими балетами. Такой подход помогает артистам постепенно войти в стиль и настроение каждого спектакля.
— Какие особенности есть у техники каждого из балетов? В чем их сложность?
— Для балетов Ролана Пети очень важна сильная классическая основа. Но после того, как техника отточена, танцовщики должны, наоборот, забыть о ней и полностью сосредоточиться на театральной стороне исполнения. Ролан Пети никогда не интересовала техника ради техники — он создавал театральные события. В каждом из этих балетов особая атмосфера. «Арлезианка» и «Кармен» очень разные по музыке, по культуре. Франция и Испания — два совершенно разных мира. Если говорить о кордебалете, то в «Арлезианке» техника вроде бы проще, но эмоционально это, пожалуй, самая сложная из всех трех постановок. Простота движений делает артистов уязвимыми: все, что они чувствуют, все, что делают неверно, становится абсолютно очевидным. Кордебалет — ключевая часть в «Арлезианке», он добавляет нюансы в историю главных героев. В «Кармен» же стиль очень точный и выверенный. Этот спектакль сложнее технически, особенно для солистов, исполняющих партии, скажем, бандитов. Там много движения, но при этом нельзя терять характер, образ, энергию.
— Вы уже ставили балеты Ролана Пети с труппой «Астана Опера» в 2019 году. Что почувствовали, вернувшись спустя несколько лет?
— Да, это было в 2019 году, но кажется, что с тех пор прошла целая жизнь. Мы все пережили ковид, пандемию, и многое изменилось. Однако с первого же дня работы с труппой я вновь ощутила невероятную отдачу от артистов. Они очень трудолюбивы, восприимчивы, умеют концентрироваться на задаче и работать долго и усердно. С тех пор в труппе появилось много молодых танцовщиков, и каждый из них полон желания учиться, развиваться. Это очень дисциплинированная труппа — заслуга художественного руководителя Алтынай Асылмуратовой и всех педагогов-репетиторов. Особенно хочу отметить педагога-репетитора Елену Шерстневу, с которой я работаю с самой первой постановки — «Собора Парижской Богоматери». Елена — одна из лучших, кого я знаю: внимательная, точная, артистичная.
— Хореография Ролана Пети отличается от классического балета своей экспрессией и внутренней свободой. Насколько артисты готовы воспринять этот пластический язык?
— Я уверена, что они прекрасно справляются. У них отличная техника. Особенно сильны мужчины: как только мы переходим к технически сложным элементам, они чувствуют себя уверенно. Но хореография Ролана Пети требует не только точности — она требует артистизма, внутреннего включения. Это совсем иной подход. В классическом балете все построено на идеальных линиях, канонах. У Пети все иначе, каждый артист должен быть самим собой, он должен раскрыться. Мы как бы убираем привычную схему «стройности» и «симметрии», чтобы каждый заговорил на сцене собственным голосом. Это непросто, особенно в кордебалете.
— Почему именно там?
— Потому что там нет привычного ощущения «плеча соседа», когда ты просто повторяешь движения синхронно с другими. В балетах Ролана Пети каждый артист — самостоятельная единица, каждый должен понимать свое место, свое движение, свою эмоцию. Особенно это заметно в «Кармен», где много эпизодов, где нужно не просто красиво двигаться, а взаимодействовать — с Кармен, Доном Хозе, бандитами, толпой. У вас могут быть замечательные танцовщики, но если они не чувствуют момента, не понимают, как реагировать, сцена рассыпается. Это одно из самых сложных испытаний.
— Вы считаете, это полезно для артистов?
— Очень. Особенно для молодых. Это помогает им расти не только технически, но и артистически. Учит быть ответственными, быть частью целого, не теряя индивидуальности.
— Вам доводилось работать с балетными труппами по всему миру. Насколько «Астана Опера» отличается от других?
— Я не люблю сравнивать труппы. Каждая — особенная. Многое зависит от культурного контекста, от традиций, от восприятия самих артистов. В каждой стране я сталкиваюсь с чем-то неожиданным, и это всегда вдохновляет. Но могу сказать точно: труппа «Астана Опера» очень открыта, очень восприимчива. Здесь умеют слушать, понимать и применять. А еще не терять темперамента, что крайне важно. Балет — это не только техника. Балет — это энергия, страсть, пластика. Это, на мой взгляд, самый физически сложный вид искусства. Даже сложнее, чем спорт, потому что в спорте у вас есть мяч или ракетка, а в балете — только вы и ваше тело. И оно должно быть идеальным инструментом.
— Насколько часто вы ставите балеты Ролана Пети в других странах?
— Очень часто. Я много работала в Италии — в Римской опере, где Пети ставят регулярно, в Неаполе. Также в Парижской опере, в Лионе, Бордо, Тулузе, Швеции, Германии, Японии, Китае, Новой Зеландии и США. География обширна.
— Какие его балеты, по вашему опыту, исполняются чаще всего?
— Конечно, «Кармен» — это, пожалуй, самый известный его балет. Также «Арлезианка», «Собор Парижской Богоматери». Иногда, чуть реже, «Коппелия». А еще у него есть совершенно восхитительный балет «Летучая мышь». Мы как раз начали его постановку в Римской опере, а затем планируем привезти его в Вену.
Автор благодарит за помощь в подготовке материала сотрудника столичного театра «Астана Опера» Екатерину Романову.
Фото пресс-службы театра «Астана Опера»