В честь торжественной даты состоялся вернисаж известных казахстанских художников Андрея Ноды, Бахыта Бапишева, Марата Бекея и Эдуарда Казаряна под девизом «Торжество жизни».
Андрей Нода сегодня один из самых востребованных художников Казахстана. На его счету около 30 персональных выставок. Соприкасаясь с его замысловатыми метафорами, можно начать по-новому смотреть на привычные, казалось бы, предметы. С одной стороны, его картины — это его наблюдения, наваждения и фантасмагории. С другой — арт-критики полагают, что «Андрей Нода — это ироничный философ, чьи наблюдения за жизнью и человеческими отношениями находят отражение в живописи и графике». Работы Ноды необычны, а стиль узнаваем.
— В его картинах, напоминающих по стилистике детский рисунок, тем не менее разворачиваются нешуточные страсти, раскрываются неподдельные чувства, выплескиваются до предела накаленные эмоции. Цвет становится главным инструментом для понимания природы взаимодействия между мужчиной и женщиной, анализа сложной гаммы человеческих чувств, постижения законов бытия, — отмечала критик Екатерина Резникова, добавляя: — Главные герои полотен — условные персонажи, порой похожие на большеголовых инопланетян. Автор не копирует действительность, его задача — выразить свое мироощущение через цвет и форму, которые он делает свободными и пластичными, легко изменяющимися. Цвета преображаются в символы, образы приобретают философское и поэтическое звучание.
Может быть, поэтому сам художник называет свой стиль цветным реализмом, подчеркивая, что «стиль может меняться, но главное в творчестве — не изменять своим принципам, своему внутреннему я.
А вот работы Бахыта Бапишева, те же «45 тунгусских метеоритов» или «Три оборотня», вполне можно было бы назвать космическими. Считается, что именно они подчеркивают уникальность его таланта и искренность богатого внутреннего мира. Кстати, именно он был первым художником, открывшим новое направление в живописи Казахстана, связанное с мистикой наскальной живописи и эстетикой шаманизма. Именно Бахыт Бапишев придумал свою мифологию о камнях и создал завораживающий неподвижный мир, застывший в ожидании перемен.
Уже упомянутая картина «45 тунгусских метеоритов» показывает точно высеченные из камня профили, которые накладываются на плоский фон полотна, где продолжают бушевать стихии красок. Художник иронично объяснял трагизм своих работ через печаль. Им была свойственна философия, интеллект, глубина — внутренние качества работ Бапишева, тогда как форма повествовала о декоративном даре живописца. Последний раз черные, зеленые, красные, синие и лиловые пятна, словно смальты, загорелись, мерцая, и погасли на его полотне шесть лет назад…
А вот его коллега, художник и скульптор Эдуард Казарян, давно известен своими работами в керамике, гобеленами, графикой, скульптурой и виртуозной техникой работы с металлом. Творчество этого мастера многогранно. На сегодняшний день он создал более тысячи произведений. И все они — от монументальных бронзовых колонн, настенных керамических панно до камерных работ и ажурных подвесных композиций — востребованы зрителем. Но особенно завораживают его гобелены. Например, один из них, выставляемый несколько лет назад в этой же галерее «Хас Санат», до сих пор продолжает волновать посетителей своей яркостью, символизмом, гармонией и буквально льющейся через край любовью к окружающему миру.
И наконец, живописные произведения Марата Бекея, которые, по убеждению художника, должны сами говорить за себя и не нуждаются в искусственном продвижении. Потому-то Марат всегда увлечен работой над своими картинами и не считает важным лишний раз напоминать о себе. Однако одно из его произведений было продано на аукционе Christie’s в Великобритании за 45 тысяч фунтов. Однако измеряется его мастерство отнюдь не деньгами.
Находясь на вернисаже, я (журналист и автор статьи с высшим искусствоведческим образованием, полученным в Уральском государственном университете в Екатеринбурге) вспомнила свое восхищенное впечатление, возникшее при первом знакомстве с творчеством Марата Бекея. До сих пор ярко помню его. Он был очень вдохновлен новыми веяниями в искусстве республики, которые тогда только начинали проявлять свою природу в работах казахстанских мастеров. Но Марат даже не смотрел на то, что пишут или что ищут другие. У него изначально был свой путь, свои краски — яркие, смешанные, необычные и отнюдь не монохромные. Напротив, это был кармин странного цвета, это была сирень, это был яркий сине-голубой. Но главное — удивительный и странный мир на его живописных полотнах. Создавалось такое ощущение, что он обращается к истокам зарождения жизни на земле. С тех пор многое изменилось в нем, в его творчестве. Но краски остались его. Именно его, те, которые он сам придумал и продолжает воплощать на своих холстах.
Фото пресс-службы галереи «Хас Санат»