Землетрясения, случившиеся в ночь на 23 января и днем 4 марта в Алматы, стали одними из самых ощутимых за последние несколько лет. По данным ДЧС, толчки не превышали пяти баллов. Но, по мнению многих алматинцев, сила подземных ударов была больше. В истории города, который считается самым сейсмоопасным в республике, это не первое землетрясение. Южная столица уже переживала страшные события. Очевидцев этого сегодня нет в живых, но их воспоминания сохранились в летописях истории...
Раскаты подземного грома
В 4 часа 30 минут утра местного времени 28 мая (9 июня по новому стилю) 1887 года жители Верного (в то время в городе проживало около 30 тысяч человек) были разбужены землетрясением силой около пяти баллов, сопровождавшимся подземным гулом. Такие явления здесь были довольно часты, и люди не придали этому большого значения (вышедшие на улицу вскоре вернулись домой). Спустя пять минут, в 4.35 (хотя часы на метеостанции в городе остановились в 4 часа 42 минуты, а телеграфные часы на станции Илийск, ныне затопленной Капчагайским водохранилищем, — в 4 часа 40 минут), произошло основное землетрясение, впоследствии получившее название Верненская катастрофа.
Вот как описывают эти первые минуты очевидцы — жители Верного.
«Утром 28 мая в 35 минут пятого раздался сильный гул с резким толчком, разбудивший всех спавших. Колебание земли продолжалось не более секунды, и все успокоились, отнеся настоящее землетрясение к числу обыкновенных. Я закурил папиросу, успел ее выкурить и выслушал рассказ жены о каком-то страшном сне с гробами. Но едва окончился рассказ, как вдруг мгновенно раздался второй гул с такими сильными подземными толчками, что моментально начали сыпаться штукатурка, рушиться печи, стены и попадали потолки. Шум и грохот от разрушившегося города был слышен за сотню верст, а поднявшаяся пыль наполнила улицы города как бы туманом. В 50 минут пятого утра 28 мая города уже не существовало» («Туркестанские ведомости» No 26 от 30 июня 1887 года).
«После первых ударов вскоре последовали новые, еще более сильные и продолжительные удары, от которых почва настолько сильно колебалась, что трудно было устоять на ногах. Эти толчки сопровождались подземным гулом, похожим на далекие, но могучие раскаты грома. Сюда присоединились грохот и треск ломающихся и обрушающихся зданий, дикое ржание и мычание сорвавшихся с привязи и бешено мчавшихся в разные стороны животных. Жители были уже все посреди улицы и, полуодетые, учащенно крестились, с ужасом ожидая своей гибели» («Туркестанские ведомости» No 25 от 23 июня 1887 года).
В поисках близких
«В первую минуту, когда пыль обрушившихся строений покрывала густым облаком весь город, всем казалось, что город больше не существует, что разрушены все его здания без исключения. Впоследствии оказалось, что некоторые дома устояли, хотя в стенах их и образовались громадные трещины. Кроме того, уцелело большинство деревянных домов, где развалились все печи и попадали трубы...» («Туркестанские ведомости» No 25 от 23 июня 1887 года).
«Многие, опомнившись от первого испуга, не доискивались своих родных, близких. Матери бросились доставать из полуразрушенных домов своих забытых детей, другие спешили вынести, что было можно из одежды и более ценного имущества. Между тем подземные толчки и сотрясения почвы продолжались. Поврежденные и расшатанные стены домов не выдерживали новых толчков и обрушивались то здесь, то там, погребая под своими развалинами неосторожных» (И.В. Мушкетов. «Верненское землетрясение 28 мая 1887 г.», 1890 года).
Уже в 7 часов утра военный губернатор Семиреченской области А.Я. Фриде дает официальную телеграмму генерал-губернатору Степного края Г.А. Колпаковскому: «В конце пятого часа утра сильнейшее землетрясение разрушило множество зданий в Верном, повредив все: церкви, гимназию, губернаторский дом, госпиталь — все пало или сильно повреждено. Много увеченных и ушибленных, все жители на улицах. Нужные меры принимаются, призваны для караулов войска. К 11 часам пока известно 112 погибших, большею частью дети. Сведения еще неполны. Слабые сотрясения почвы продолжаются...».
Грохот, весь дом трясется...
Интересные воспоминания о землетрясениях 1910 года (по современному стилю 1911-го) у очевидца тех событий Шнитникова Владимира Николаевича (18731957) — ученого, зоолога, заслуженного деятеля науки, доктора зоологических наук, автора многих книг, посвященных Семиречью. Приводим его воспоминания: «В декабре 1910 года в Верном происходил областной съезд служащих разных учреждений Семиреченской области. Должен был приехать в нашу «столицу» из своего захолустного Копала и я. Ничего интересного съезд не представлял, но мне с этой поездкой все-таки посчастливилось: я оказался очевидцем знаменитого верненского землетрясения 21 декабря 1910 года (3 января 1911 года по новому стилю). Вернее 22 декабря 1910 года (4 января 1911 года), так как оно произошло в 4 часа 35 минут в ночь с 21 на 22 декабря 1910 года.
Хотя и принято говорить, врет как очевидец, но я постараюсь не оправдать этой поговорки и рассказать здесь все, что помню об этом грозном явлении природы, вполне точно.
21 декабря я лег спать очень поздно и едва успел заснуть, как увидел сон, что где-то около нашего дома по булыжной мостовой едет целая вереница тяжело нагруженных ломовых подвод, от которых стоит такой грохот, что трясется весь дом. У меня даже во сне мелькнула мысль, что теперь уже зима, лежит глубокий снег, наш дом стоит в саду, в середине большого квартала, да и никаких ломовых извозчиков и мостовых в Верном не существует и никакого шума слышно быть не может... С этой мыслью я проснулся и, услышав наяву тот же грохот, сразу сообразил, что это землетрясение. Впрочем, тут и соображать было нечего, так как тахта, на которой я спал, качалась, как палуба парохода, весь дом трещал и дрожал, а вставая, чтобы одеться, я убедился, что устоять на ногах невозможно, не опираясь о печку или стену, которые, впрочем, тоже не стояли как обычно. Сотрясение почвы все еще продолжалось, и едва я успел совсем одеться, как оно кончилось. Когда оно началось, я не знаю, но во всяком случае у нас в доме все уже успели вскочить и кое-как одеться, и ко мне в запертую дверь отчаянно стучали, опасаясь за мою жизнь: боялись, не придавило ли меня упавшей печкой.
Впоследствии точно выяснилась продолжительность толчка: он длился без перерыва пять минут. Это был вовсе не толчок и даже не несколько следующих один за другим толчков, как это обычно бывает при землетрясениях. Здесь было именно в самом буквальном смысле землетрясение: непрерывное пятиминутное сотрясение земной коры, совершенно такое, каким бывает сотрясение сита, когда хозяйки сеют муку: вверх, вниз, в стороны. Сила сотрясения при этом была настолько велика, что на поверхности земли образовывались не только большие трещины, но огромные глыбы земли в десятки кубических метров поднимались, опускались, перевертывались набок, образуя что-то вроде вспаханного грандиозным плугом поля. Неудив ительно, что устоять на ногах при этом было невозможно. Правда, в самом городе таких сильных разрушений поверхности земной коры не было, они захватили только окраину, так называемые клеверные участки, но трещины в земле и множество разрушенных зданий были и в городе. Одна из трещин пришлась посередине дерева и разорвала его пополам. Разрушенными зданиями и упавшими печами было убито в городе свыше 50 человек. Цифра очень небольшая и даже ничтожная по сравнению с числом людей, погибших при разных других известных землетрясениях. Но в действительности и она велика, и если бы в Верном были такие условия, как в Мессине или Лиссабоне, то цифру эту пришлось бы увеличить в сотни раз. Ведь Верный уже однажды (в 1887 году) был разрушен сильным землетрясением, и с тех пор там принимались особые меры, чтобы оградить город на будущее время. Каменные дома совершенно не строились, и их во всем городе было наперечет несколько штук, низеньких, одноэтажных. Деревянные дома тоже строились невысокие, и больше чем в два этажа строить не разрешалось. Да и двухэтажных было очень немного, притом с такими низкими этажами, что эти дома мало отличались от одноэтажного в каком-нибудь большом городе. Кроме того, очень многие дома по углам, где соединяются бревна, были еще прошиты толстыми железными прутьями сверху донизу, а печи прикованы к стенам железными полосами. Все эти меры спасли город и жителей. Если бы Верный в 1910 году был двух-, трехэтажным каменным, как в 1887 году, в нем, вероятно, не осталось бы в живых почти никого, настолько мощно было сотрясение почвы. Ни один большой каменный дом его выдержать, конечно, не мог бы и рассыпался по кирпичам в первые моменты. А так как землетрясение произошло в 4 часа 35 минут утра, когда зимой еще все спят, никто бы не успел выскочить».
Очень хочется надеяться, что стихия в ближайшее время не преподнесет алматинцам никаких трагических сюрпризов. Но разум подсказывает, что от сильного катаклизма не застрахован никто. И потому к сильному землетрясению надо быть готовым не только чрезвычайным службам и силовым структурам, но и всем нам.