В день референдума об АЭС в Казахстане Президент Касым-Жомарт Токаев высказался за создание для ее строительства международного консорциума. Это предложение вызвало противоречивые суждения
Какой консорциум имеется в виду
Как гласит классическое определение, консорциум (от лат. consortium — соучастие, сообщество) — это организационная форма временного объединения независимых предприятий и организаций с целью координации их деятельности. Имеющий опыт работы в энергетике и убежденный сторонник ее атомного сегмента Петр Своик в нескольких источниках отмечает, что в предложении главы государства нет принципиальной новизны. Эксперт объясняет, что консорциум — не юридическое лицо. Это договорное объединение поставщиков главных технологий и оборудования. И современные АЭС, по словам эксперта, строятся именно консорциумами.
В качестве примера Своик приводит Турцию, где «Росатом» строит АЭС «Аккую». «Там участниками консорциума были французы и немцы, — сообщает Петр Владимирович. — Но «отвалились» сначала немцы, которые не дали добро на поставку оборудования, а затем и французы отказались от своих обязательств. Это достаточно большая неприятность, но не крах. А подхватил другой участник консорциума — китайцы. Они взялись производить турбинное оборудование».
Вероятность формирования международного консорциума для строительства казахстанской АЭС 15 октября подтвердил Министр национальной экономики Нурлан Байбазаров. «Да, строительство АЭС будет крупнейшим инвестиционным проектом нашей страны, — сообщил глава ведомства. — Мы сейчас только приступаем к этой работе. По схеме финансирования я хочу сказать, что мы рассматриваем приоритетом схему проектного финансирования. Это коммерческий проект. Он должен быть окупаемым. Поэтому надеемся, что это будет проектное финансирование с участием консорциума финансовых институтов. Просто ни один финансовый институт в мире такую сумму в одиночку не дает. Все будут совместно финансировать этот проект. Наша задача — обеспечить экономику этого проекта через соответствующие тарифы, гарантии потребления и т.д.».
Напомним, ранее первый вице-премьер Роман Скляр отмечал, что в ходе строительства следует быть готовыми к возможному росту стоимости АЭС на 50 процентов. «Что касается стоимости, я думаю, что это будет контракт под ключ, где все обязательства и права сторон будут конкретно прописаны в части удорожания проекта, — уточнил Нурлан Байбазаров. — Если удорожание, то на практике все это мы стараемся прописывать на стороне подрядчиков. Когда они оценивают проект, то должны все эти риски уже учесть. Будем эти риски минимизировать».
Выходит, речь о консорциуме только для финансирования?
Чем пугают Казахстан
Ответ на этот вопрос чрезвычайно осложняет геополитическая ситуация. Напомним, что претендентами на возведение АЭС в Казахстане являются китайская компания CNNC с реактором HPR-1000, южнокорейская KHNP с APR-1000 и APR-1400, российский «Росатом» с ВВЭР-1200 и французская EDF с технологией EPR-1200. Ключевой вопрос — чьи реакторы и, соответственно, какой генподрядчик будет избран казахстанской стороной?
Совсем не случайно этот выбор отнесен на 2025 год. С большой вероятностью можно предполагать, что это продиктовано надеждой на то, что следующий год принесет разрешение военного конфликта между Украиной и Россией, читай — между Россией и коллективным Западом. Если победит Россия — это один геополитический расклад. Если иначе — совсем другой.
Но в любом случае крайне сомнительно, что в гипотетический даже сугубо финансовый консорциум войдут компании Китая, Южной Кореи, России и Франции. То есть представители стран, между которыми существуют серьезнейшие политические разногласия вплоть до полного неприятия взаимных позиций.
Уже 8 октября, через два дня после референдума, рупор не столько германских, сколько американских интересов Deutsche Welle разродилась публикацией под провокационным заголовком «АЭС в Казахстане построят без России?». В ней справедливо утверждается, что для развития РК необходима дешевая электроэнергия. «Это требование времени и, скорее всего, настоятельная просьба иностранных инвесторов, вложивших миллиарды прямых инвестиций в казахстанскую экономику, — говорится в статье. — И речь не о России, которая даже сейчас, когда начался рост ее инвестиций, занимает по этому показателю второе место, а о западных странах и Китае».
Сомнений в том, что АЭС в Казахстане будет построена, у автора публикации нет. Главная интрига теперь в том, кто займется строительством. «Самый очевидный кандидат, казалось бы, «Росатом», — говорится в статье. — Долгие годы после распада СССР он оставался монопольным поставщиком ядерного топлива и строителем АЭС на постсоветском пространстве и в странах бывшего соцлагеря. Однако агрессивная внешняя политика России в целом и особенно война против Украины серьезно изменили это положение».
В пример Казахстану приводится Чехия, которая постепенно отказывается от российского ядерного топлива. В 2021 году она исключила «Росатом» из конкурса на достройку АЭС «Дукованы», оставив претендентами южнокорейскую KHNP, американо-канадскую Westinghouse и французскую EDF.
Автор также пугает Казахстан тем, что «Росатом» вот-вот окажется под антироссийскими санкциями. А раз на строительство АЭС в Казахстане отводится восемь-десять лет, это значит, что россияне могут стать неприемлемым партнером по строительству для любой зарубежной компании. По мнению автора, умалчивающего о возможности консорциума с участием китайцев и россиян, остаются якобы всего два пути: фиктивный консорциум, чтобы скрыть участие «Росатома», либо же его полное отсутствие в проекте.
Рискнет ли РК пойти по пути полного дистанцирования от РФ? Не называя источников, автор также утверждает, что «в Казахстане говорят, скорее, о том, что консорциум может быть не заменой «Росатому», а схемой, чтобы обеспечить его участие лишь в части проекта». «Но шанс, что Касым-Жомарт Токаев рискнет и первым на постсоветском пространстве позовет строить АЭС не россиян, а, например, американцев, остается, — говорится в публикации. — Это будет очень неприятным прецедентом для Кремля».
Проамериканская тенденциозность статьи в Deutsche Welle очевидна. Но это не означает, что высказанные в ней провокационные суждения (как и сознательные умолчания) следует игнорировать.
Взаимоисключающие варианты
Практически единодушно высказываются отечественные наблюдатели о том, если консорциум будет не только финансовым, но и техническим. «Для мало-мальски знакомых с ядерной энергетикой выглядит очень смешным анекдотом предложение казахских властей к «Росатому» возвести АЭС в республике с помощью «международного консорциума», — писал более года назад наш коллега Владислав Юрицын на Zona.kz. — Потому что если собирать Франкенштейна, где реактор от одного производителя, парогенератор от другого, турбина от третьего, а генератор от четвертого, то безопасность АЭС катастрофически ухудшается».
По словам Владислава, геополитически информационное и политическое давление на Акорду в вопросе строительства АЭС абсолютно закономерно. Коллективному Западу категорически не нравится сотрудничество Казахстана с Россией. А ядерная энергетика — весьма деликатная и чувствительная сфера, тесно связывающая продавца и потребителя. Поэтому Западу невозможно допустить строительство АЭС «Росатомом», поскольку «отстыковка» Центральной Азии от Москвы превратится лишь в благое пожелание. Естественно, и разрыва с Россией по вопросу об АЭС Акорда не хочет. Прекращение энергоатомного сотрудничества неизбежно затормозит, а то и остановит остальные аспекты энерговзаимодействия.
«Учитывая чрезмерную политизированность темы, можно утверждать, что в первой половине 2025 года Астана вновь столкнется с массированным давлением со стороны прозападных НПО и активистов, — пишет в комментарии под заголовком «Консорциум мечты»: ключевой вопрос — чьи реакторы будут стоять на АЭС?» Виктор Долгов на Spik.kz. — И теперь оно будет направлено не против строительства АЭС как такового, а против конкретной компании-подрядчика. Именно поэтому власть сразу после референдума и запустила в оборот тезис о создании некоего международного консорциума».
Запад не устраивает не АЭС сама по себе, а именно российский или китайский проект, считает автор. Хотя, например, основной тип реакторов в КНР CPR-1000 — это реинжиниринг разработок французской компании Areva, которая сохраняет на них права интеллектуальной собственности.
Западные «ходоки» в Астану, отмечает Долгов, прямо говорят, что санкции в отношении «Росатома» — лишь вопрос времени. Они будут введены в среднесрочной перспективе (три-пять лет), как только Запад увеличит производство собственных топливных сборок, позволяющих не зависеть от «Росатома». В случае же обострения отношений между Вашингтоном и Пекином под подобными санкциями в высокотехнологичных секторах окажется и Китай. Особенно если 5 ноября президентом США вновь станет Дональд Трамп.
Таким образом, по словам Долгова, реальный международный консорциум «не вырисовывается». Его деятельность будет заблокирована для любых западных и околозападных компаний одним только участием «Росатома» в проекте. Выбор южнокорейского реактора на базе разработок упомянутой Westinghouse чреват для Астаны конфликтом с главными геополитическими соседями Россией и Китаем. И может подорвать сотрудничество по другим, не менее значимым проектам в формате Большой Евразии. На такой риск казахстанские власти не могут пойти ни при каких раскладах.
В итоге у Астаны, по мнению автора, остаются два варианта.
Первый: попытка представить в качестве международного консорциума российские реакторы с китайским второстепенным оборудованием. Западные компании в консорциум с «Росатомом» однозначно не пойдут. Казахстанская сторона также отдает себе отчет в том, что в ближайшие пять-шесть лет такой проект может попасть под вторичные санкции.
Второй вариант: выбор китайского реактора с незначительными дополнениями от западных и южнокорейских компаний в надежде на то, что он будет построен до гипотетического введения американских санкций.
Мировой опыт сооружения АЭС допускает подключение к реализации проекта участников из разных стран. Например, АЭС в Бушере (Иран) начинал строить немецкий Siemens в 1975-м, а достраивал уже в 1990-х «Росатом». Но в этом случае не было необходимости соединять на стройплощадке разные технологические решения. Есть и опыт создания международных консорциумов для разработки проектов реакторов. Например, тандем Westinghouse и японской Toshiba. Но у Казахстана просто нет компетенции в данной сфере.
Нет и прецедентов, когда АЭС с самого начала прорабатывалась как совместный проект нескольких компаний, имеющих разный технологический опыт. Ведь разное оборудование требует скрупулезной подгонки. «А зачем это делать, если есть уже готовые и апробированные технологические решения и у «Росатома», и у Китайской национальной ядерной корпорации?» — задается вопросом автор комментария. Возникает и вопрос последующей сертификации станции МАГАТЭ. Ведь агентство без проблем сертифицирует лишь типовые реакторы, прошедшие опытно-промышленную эксплуатацию.
Попытка «сборной солянки» из разных проектов и технологических решений имеет конкретную цену, считает автор. Такая АЭС возможна с технической точки зрения, но будет однозначно дороже стандартных проектов. И второй аспект — станция, возводимая по уникальному проекту, наверняка будет строиться дольше, чем типовые АЭС, которые Казахстану предлагают Китай, Россия и Южная Корея.
Так зачем Астане понадобился, по выражению автора, «информационный туман»? «Все эти процедурные сложности указывают на то, что тезис о консорциуме — очередной пиар-вброс, не имеющий никакого отношения к действительности, — пишет Виктор Долгов. — Блок реакторов «под ключ» будет строить один-единственный подрядчик. А «международным партнерам», возможно, доверят строительство второстепенной инфраструктуры, не влияющей на работу реакторов».
В любом случае предстоящий выбор — это путь между Сциллой и Харибдой.